Сари теперь выглядела почти так же, как ее мать в Джайкуре. Конечно, не такой грузной. И походка у нее не была такой странной, покачивающейся, аг чего у Кы Готы, наверно, и возникли проблемы с суставами. Но красота Сари увядала быстро. Она еще в какой-то степени сохранила ее, хотя обычно женщины нюень бао начинали блекнуть очень рано. Сари никогда не говорила об этом, но, безусловно, страдала. Молча. У нее было свое тщеславие. И не лишенное оснований.
Время — самый беспощадный изо всех злодеев.
Мурген, похоже, тоже не испытывал особого восторга, что его вызвали. Может, все дело было в недомогании Сари? Он заговорил. И я прекрасно разбирала каждое слово, хотя он произносил их еле слышным шепотом.
— Мне снился сон. Это место… — Его оживление пошло на убыль, сменившись тусклым ужасом. Мне-то известно, о каком месте шла речь, он описывал его в своих Анналах. Ему снилось поле, усеянное костями, — Белая ворона… — У нас могла возникнуть проблема, если он предпочтет даже этому проблеску жизни медленное скольжение сквозь сонные туннели Кины.
— Мы готовы нанести удар, — сказала ему Сари. — Радиша приказала созвать Тайный Совет. Посмотри, чем они занимаются. Убедись, что Лебедь там.
Туман, из которого был слеплен Мурген, медленно растаял. Сари выглядела печальной. Гоблин и Одноглазый принялись ругать Знаменосца за то, что он скрылся.
— Я видела его, — сказала я им. — Очень отчетливо. И слышала тоже. Именно так я всегда представляла себе говорящего призрака.
Усмехнувшись, Гоблин ответил:
— Ты потому «слышала», что ожидала этого. На самом деле тебе отлично известно, что слышала ты не ушами.
Одноглазый лишь насмешливо улыбнулся. Он никогда ничего и никому не объяснял. Только, может быть, Готе, если ей случалось застукать его, когда он прокрадывается домой посреди ночи. Тогда он начинал на ходу сочинять какую-нибудь историю, такую же извилистую, как история самого Отряда.
Заговорила Сари, и голос у нее звучал как у женщины, которая очень хочет показать, что ничуть не расстроена.
— Думаю, можно привести сюда Тобо. Ясно, что никаких взрывов и вспышек не будет. И вы прожгли всего-навсего две дыры в крышке стола.
— Какая неблагодарность! — воскликнул Одноглазый. — А что касается дыр, то это случилось лишь потому, что здесь вот этот, который вылитая жаба…
Сари точно не слышала его.
— Тобо может записать рассказ Мургена, а позже Дрема использует это для Летописей. Может быть, Мурген выяснит, что нам угрожает опасность. Тогда надо будет предупредить остальных, послать им сообщение.
