В общем первая экспериментальная попытка выяснить возможность безмикробного существования высших организмов четкого ответа не дала. «Живут?» — «Да». — «Сколько?» — «10 дней». — «А могут ли больше?» — «Неизвестно!»
И почти в то же время другой экспериментатор утверждает категорически: «Млекопитающие организмы в безмикробной среде существовать не могут!»
…Шоттелиус работал с цыплятами. Исследование длилось несколько лет, потраченных главным образом на преодоление бесчисленных технических трудностей в постановке опытов. Но изобретательность и упорство победили: Шоттелиусу удалось добиться асептических условий выращивания. И что же? Воспитанные в таких условиях цыплята были слабыми. В своем развитии они намного отставали от контрольных. Чаще они просто погибали. Но эксперимент продолжается. Стоит только в пищу подопытных цыплят добавить микробов (Bacilus colli — кишечная палочка), как их самочувствие улучшается и развитие идет нормально. Тем более что вскоре госпожа Мечникова наблюдает такую картину по отношению к головастикам. В безмикробной среде развитие головастиков замедляется, и метаморфоза (превращения головастика в лягушку) у них не происходит. В контрольной же группе все идет нормально.
Итак, в конце XIX — начале XX веков эксперимент вроде бы сказал свое слово: предвидение Пастера было правильным. Мир микробов и мир существ более высокоорганизованных за многие тысячелетия взаимной эволюции и сосуществования обрели столь тесные узы, что разорвать их невозможно.
И все-таки в 1912 году Кохенди приходит к совершенно противоположному выводу. Работал он, как и Шоттелиус, с цыплятами, на которых еще Пастер указывал как на существа, самой природой созданные для подобного рода экспериментов. Ведь в яйце цыпленок развивается в миниатюрном мире, не содержащем других живых существ. Техника эксперимента у Кохенди была по тому времени довольно сложной и совершенной.
На 18–19-й день насиживания яйца брались из-под курицы, дезинфицировались теплым однопроцентным раствором сулемы и помещались в специальный аппарат. Это была относительно большая (более метра) камера, в которой специальная система поддерживала постоянный приток стерильного воздуха определенной влажности. Камера делилась на два отсека. Меньший, куда помещались яйца, играл роль искусственной наседки. Там поддерживалась температура 40 градусов. Второй отсек был для новорожденных цыплят как бы выгульным двориком, где они находили стерилизованную пищу. Здесь цыплята могли свободно бегать, пить воду, клевать зерна и время от времени греться около искусственной наседки. Температура внутри «дворика» была 24 градуса.
