Она молчит, ни за ни против.
Холодно, неуютно лежать стало, все кругом молчит, мир занят своими делами, никто не спросит, не скажет:
- Саша, как ты?.. Держись.
Или хотя бы любое доброе слово, самое простое - никто!..
Подбородок, губы окаменели, не двигаются, ничего не чувствуют, словно маска на лице, и так, наверное, теперь останется.
Я заплакал:
- Возьми мою руку в свою, мама, как было, не могу больше, не могу!..
А из-за горизонта ты зовешь, очень тихим голосом, но я слышу:
- Саша, Саша, не забывай тех, кому нужен. Назад дороги нет, Саша.
Я знаю, ты меня не забыл, Малов, но очень уж далеко, голос еле пробивается.
И тут вдруг, совсем рядом:
- Дядя Саша, вам помочь?..
Я голову поднял - девочка стоит лет девяти, как ты говоришь, "от горшка три вершка", в руке школьный портфельчик, она мне помочь хочет, по имени назвала, а я ее не знаю, не помню...
Знаешь, мне теплей стало, я губы разжал, подвигал ими - трещинами пошли, наверное, но живые - и отвечаю ей:
- Спасибо, девочка, не надо, я сам. Просто упал, скользко. Завтра все вычищу, уберу, вот увидишь.
Понемногу встал, а она в подъезд ушла, еще обернулась, и наверх.
А я поднял сумку с кастрюлей, хвосты поправил, и пошел вокруг дома, кругами, кругами, постепенно удаляясь, осматривал каждый куст, дерево, сугроб, подвальные окна домов что поблизости от нашего...
Он не мог уйти далеко, вернее, отползти. Лежит где-то рядом, думаю.
Но вот нет его, и все.
x x x
Ты же помнишь наши места, не мог за полгода одичать и все забыть, правда? Тогда отчего не едешь?.. Я понимаю, сестра, тяжело, другие родственники, сорок этих дней, но ведь уже месяцы плывут, зима, а ты не возвращаешься, и писать перестал... Малов, я терпение теряю, рассержусь на тебя, хоть ты и смеялся - "не умеешь..."
Хожу, ищу, темно, самое темное время года эти дни. Под ватником у меня почти ничего, пижаму даже не переодел, и начинаю чувствовать, холод заползает... Удивительно, голова не болит, и даже губы перестали, только говорить трудно, и плакать - трещины мешают, но я тихо говорю сам с собой, шепотом, и не плачу больше. И голове тепло, на ней шапка, я не сказал?.. Нашел в рукаве ватника, связана наподобие известного колпачка "петух", знаешь, знаешь, только совсем деревенская ручная работа, не из ниток даже, а из тонких лоскутков, скрученных, и связана очень плотно, не продувает. Вот и про шапку теперь рассказал. Нет, не забыл, просто долго говорить не умею, ты знаешь, сколько раз ругал, а что тут говорить, подумаешь, шапка в рукаве... Но решил и о ней рассказать, вспомнил Тараса, фотографа, сарайчик за оврагом, ну, он еще делал тебе фотки на загранпаспорт, вполне умеренно слупил, ты говоришь... так он остановил меня недавно на беседу, про тебя спрашивал, тут же упрекнул за разговор, "все спешишь, ничего толком не расскажешь...", а я молчу, ну, наврал, пишешь каждую неделю... землю носком ковыряю, как бы поскорей смыться от него...
