Обрадовался пес на новом месте все смотрит через редкую решетку, смотрит... И мне так жаль его стало, Малов, что я заплакал, вышел на кухню, слезы сами текут, потому что он инвалид, и, наверное, вспоминает, какой был могучий, быстрый... это трудно вытерпеть, я понимаю.
Ты ушел, а я нарисовал картинку, "Жасмин на воле", помнишь, ты говорил о ней, удивительный взгляд на вещи, а я думаю, просто печальный пес. Ты увез ее в Лондон показать. Жасмин среди полей, ноги в траве, он глядит вдаль на рассвет, так ты сказал, а я рисовал закат, но спорить не стал, главное, на своих ногах стоит.
А про канавку Жасмин понял на диво быстро, отползет чуть назад, исполнит свои дела и обратно приполз. Мне трудно смотреть, как он ползет, огромный пес, что же дальше будет?..
И я каждый день прикапываю внизу, чтобы не воняло.
x x x
В те дни у меня эта самая катавасия и стряслась, с Полиной, сначала не мог даже вспоминать, дурно становилось. Малов, ты будешь смеяться, знаю, а для меня тогда обрыв, обвал, или революция, такая неожиданность и смятение чувства. А потом я пережил это, или привык, однажды вспомнил и чувствую, рот к ушам ползет... И с тех пор, как вспомню, хмыкаю, или хихикаю, помнишь, ты еще удивлялся, чего это я такой смешливый стал...
Как-то зашел в библиотеку с очередным заданием, убей, не помню, у меня другое на уме было. Полина, как всегда, среди книг, я подошел, кругом никого, она обернулась, зубы блеснули, не успел опомнится, она прижимается ко мне - "дорогой..." и все такое... Тут дверь зашелестела, и она мне шепотом - "приходи сегодня ко мне, часиков в семь", и убегает к посетителю.
Ты знаешь, у меня Наталья, серьезный интим, много печального, может, под настроение расскажу, а сейчас про Полину, тебе веселей станет.
Я в лихорадке до вечера, отмылся, переоделся, пришел, стучу, слышу, бежит к двери, встречает... Тут же объятия и все такое не для посторонних, да?.. знаю, ты не любишь, "интим только для двоих, такое мое воспитание..." Но ничего особенного пока не случилось, тут же ужин, бройлерное крылышко, бокалы, кислое-прекислое вино, проглотил кое-как, зато очень культурно, хлеба мало, гарнира мало, фрукты в виде разобранных на мелкие дольки яблок, даже кожуру обдирает, настоящие "их нравы". Потом серьезней дело, пятимся в спальню, начинается постепенное снимание носильных вещей, все медленно, как в кино, трудно вынести, я такие штуки не люблю, ужимки-игры эти, но вот добираемся до трусов, на ощупь, потому что полутемно, культурный интим, она говорит, никакой поспешности и грубости не терпит.
