Обратно он меня тоже относит на руках, снова погружая в странный, словно живой, кокон. И я, растратив крохи имевшихся сил, облегченно засыпаю.
* * *
Следующее мое сознательное пробуждение ознаменовано приятным ощущением — полегчало! Не знаю, как охарактеризовать, вроде бы и голова все еще болит, сил нет в принципе, и нос не дышит, и в горле свербит, но… имеется четкое ощущение — худшее позади.
Мысленно, еще не раскрыв глаз, сосредоточилась на собственном состоянии. Впечатления можно отразить в двух словах — слабая и вспотевшая. Эх, сейчас бы волновую кабинку под боком, и чтобы вползти в нее, сесть прямо на пол и включить функцию очистительного душа. Сознание ненавязчиво напомнило, что я, кажется, должна быть на верлианском звездолете. А значит никаких волновых кабинок. А только вода. Брр… На краткий миг даже захотелось вновь отключиться. Но отбросив упаднические мысли принялась думать. Очиститься бы очень хотелось, липкая болезненная влажность вокруг очень раздражала. К тому же ощущение свежести и комфорта только простимулирует процесс выздоровления. Может быть и на мытье согласиться? Только сил не хватит…
— Регина, — негромкий призыв и осторожное касание моего лба, — ты ведь не спишь?
Я распахнула глаза.
— Нет, — горло, словно забывшее как говорить, выдало ответ только со второй попытки.
— Как себя чувствуешь?
— Кажется, жить буду, — с грустной ухмылкой прошептала в ответ.
Верлианец промолчал, спустя некоторое время его лицо с внимательным взглядом возникло рядом:
— Это было тревожно, — очень серьезным тоном проинформировал он меня, — мы подобным образом не болеем. Поэтому мы не были уверены, что принимаем верные меры.
— Мы? — его слова натолкнули меня на мысль, которая по-хорошему должна была посетить раньше. — В моем боксе посмотри. Там зеленая пластиковая сумка, в ней лекарства.
И я, прерывая на небольшие передышки, конкретно перечислила, что из имеющихся медикаментов мне нужно дать и в каком виде. Орино внимательно выслушал и кивнул. После чего с легким толчком, почему-то отозвавшимся волнообразным колыханием вокруг меня, исчез.
— Мне помогал наш медик, — донесся справа его голос.
— Спасибо тебе за помощь и заботу, — совершенно искренне прошептала я. Смутные воспоминания подсказывали, что Орино проявил себя невероятно терпеливой сиделкой. — Не повезло тебе с любовницей — столько хлопот…
— А кто еще может заботиться о тебе и твоих потребностях? Вот это право отныне эксклюзивно мое, — в какой уже раз озадачил он меня странным ответом.
