— Ползет, — спустя время донесся до меня его голос.
Как? К мозжечку? Оттуда??! Я впечатлено засопела, представив себе время ожидания.
— Не дышите, — тут же донеслось шипение, — и эту… одежду поднимите выше.
Одежду? Я растерявшись, не сразу поняла, что речь о юбке! Тут же подцепив ее на бедрах плавно начала подсобирать ее, приподнимая выше. И что, мне так ее вообще снять придется? Мысль была негодующей.
Юбка ползла выше, за ней методично следовал нос моего нового коллеги, а, видимо, и проклятый трансиметр. Вот у него их несколько в контейнере, чего он к этому конкретно прицепился? Чувствуя, что подобрала подол выше края чулка и уже отсвечиваю полоской голой кожи, собралась возмущено топнуть ногой и потребовать прекратить это безобразие, когда…
Если бы я была фаталистом, я бы сказала, что это рок. Дверь стремительно скрылась в потолке и в проем шагнули двое.
— Орино, я понимаю, что ситуация выглядит не в мою пользу, но позвольте мне…, - увидев нашу, резко застывшую от неожиданности композицию, он осекся и тоже замер на месте.
Шея стала покрываться красными пятнами, почему-то рассеянно отметило мое сознание. И все это к уже покрасневшему лицу. Здоровье барахлит, определенно. Почему я думала об этом? Наверное, для того, чтобы не упасть в обморок, а то и вовсе не рухнуть замертво. Отвлечься, на что угодно отвлечься — было необходимо мне сейчас.
Ведь тот, кто стоял рядом с Кузьминым, тот, кто (я чувствовала это!) прожигал меня неумолимым взглядом, тот, кого я узнала, сразу, хотя и взглянула всего на долю секунды, сразу отведя взгляд… это был ОН. Тот верлианец из Казани, тот, кто оставил меня на ночь в своем номере с непонятной целью, тот, кому я не вернула 2000 водоталлов и тот, кто звал меня к себе каждую ночь! Все, ситуация хуже некуда! Это полная катастрофа! Ведь он еще и Орино… руководитель этого проекта и этой службы!
Регина
Секунды, минутки, часы, дни, годы… вечность. Время остановилось и одновременно неумолимо промчалось мимо, отмеряя уготованный мне период работы на новом месте. Все! Этого моя карьера не переживет, тем более учитывая предыдущую 'встречу' с руководителем проекта.
В ситуации глубокого потрясения мозг начинает странно реагировать, фиксируя мелочи, которые в обычном состоянии ты бы никогда не заметил. Так и я сейчас отмечала багровеющую шею Кузьмина, узор на половом покрытии, неравномерный шорох наших дыханий. Так же со всем самоотдачей задалась вопросом — как еще стою на ногах? Сей факт искренне изумлял невозможностью. Видимо, мозг, выпав в прострацию, временно по причине недееспособности утратил контроль над нервными центрами организма, в результате чего я лишилась чувствительности — ноги окаменели и не воспринимались сознанием как часть меня. Но почему-то данный нюанс нисколько не мешал этим самым нервным центрам чутко реагировать на взгляд верлианца — его я неотступно чувствовала кожей, и сейчас, даже не глядя на обладателя неземных глаз, знала, что он замер, сконцентрировавшись на светлой полоске кожи, видневшейся над чулком.
