Он их немножко подчистил и опубликовал в журнале. Потом начал исполнять их с эстрады в концертах. И дома часто. В общем, это зажило. У него пародии очень высокого уровня. Для любой аудитории. Даже в самой образованной аудитории он может работать, среди технической интеллигенции. А может читать свои пародии в глухих деревнях. И везде его воспринимают хорошо.
Обычно пародист вытащит строчку и начинает ее со всех сторон вертеть. Получается более или менее смешно. Изумительно делает это Саша Иванов. Но он, пожалуй, единственный. А Леня Филатов делает пародии на литературный стиль, на характер поэта. И из-за того, что он актер, он их блестяще показывает. И вдруг взяла досада и тоска: почему он делает это в концертах, а не в нашем театре, не на сцене нашего театра.
И родилась идея: сделать спектакль из срезок. Из срезок спектаклей, которые уже сошли со сцены. Мы сейчас не играем спектакль «Жизнь Галилея», а зонги из него можно исполнять. Некоторые песни выпали из спектакля «Павшие и живые» — их заменили другими, — а их можно петь. Некоторые спектакли вообще не состоялись. Некоторые отправлены на доработку. Но в них были музыкальные номера, были какие-то вставки, написанные нами, актерами, и мы их можем исполнять на сцене отдельно от спектакля. Они имеют самостоятельную ценность.
Многие из артистов нашего театра пытаются куда-то простучаться, пробиться, найти себя в искусстве. То, что наши творческие хобби превратились в спектакль, могло произойти только в театре на Таганке.
Сейчас мы в театре ставим пьесу «Пристегните ремни», которую написали в содружестве писатель Бакланов и наш главный режиссер Любимов. Пьеса о КамАЗе. Вернее, не о КамАЗе, а о том, как Любимов и Бакланов пишут пьесу о КамАЗе. В пьесе участвуют Режиссер, Писатель, Начальник Станции. Пьеса странная. Все действия происходят в самолете. Самолет летит, но в самом начале пьесы мы знаем, что он разобьется. Все очень обострено. Через час все эти люди погибнут. Я должен играть в этом спектакле роль Режиссера. Не знаю, буду или нет. В связи со всякими своими делами я одно время перестал репетировать. Тем более, что Любимов поставил мне трудную задачу. Он говорит: «Ты, конечно, можешь играть кого-нибудь другого, а можешь — и меня…»
Я говорю: «Обязательно буду играть вас!» При живом Любимове играть его довольно сложно. Он ведь скажет: «Непохоже!..»
