Как и большинство агентов охранки, Розенбаум действовал в революционной среде достаточно продолжительное время. Даже выезды в командировки предполагали его нахождение там не менее трех месяцев — срок вполне достаточный для внедрения в антиправительственное сообщество и обеспечения поставки для начальства более или менее регулярных сведений о них. Дело в том, что охранка ценила и оберегала своих осведомителей, приобретенных с большим трудом. Имея иногда детальные сведения о работе той или иной организации, жандармы не прибегали к арестам, опасаясь провалить агента и лишиться ценнейшей информации. В одном из циркуляров той поры об организации и ведении сыска, к примеру, предписывалось: «Все стремления политического сыска должны быть направлены к выяснению центра революционных организаций и уничтожению в момент наибольшего проявления их деятельности. Поэтому не следует ради обнаружения какой-нибудь типографии… срывать дело розыска»[3]. Следует заметить, что Розенбаум на протяжении всей своей агентурно-провокаторской деятельности твердо придерживался этого правила, что не только обеспечивало успех дела, но и собственную безопасность.
По возвращении в Киев Эдуард сразу же направился к подполковнику Кулябко. Как правило, конспиративные встречи студента и начальника охранки проходили в кафе «Аполло» и кафешантане «Шато де флер». Все полученные Розенбаумом сведения сообщались Кулябко устно, а иногда, по распоряжению последнего, — письменно. На эти встречи подполковник приходил в штатском платье, причем надевал пенсне, которого, находясь в военной форме, он никогда не носил. Вообще старался больше ходить в штатском платье. Весьма примечательно, что Кулябко в ту же пору привлек к доносительству, включив в число своих сотрудников, будущего убийцу П.А.Столыпина — Дмитрия Богрова, поступившего на юридический факультет в том же 1909 году, как и Розенбаум. Не исключено, что Розенбаум — монархист — и Богров — анархист-социалист — хорошо знали друг друга, но по политическим мотивам их отношения вряд ли были дружелюбными. Однако охранка их объединяла. Только Розенбаум встречался с Кулябко в общественных местах, а Богров — в самом охранном отделении, в служебном кабинете начальника. В Киевском охранном отделении Богров начал работать примерно тогда же, когда и Розенбаум. Толь — ко если для первого эта работа в Киеве завершилась в связи с отъездом в Петербург в феврале месяце 1910 года, то последняя встреча второго агента с Кулябко состоялась осенью того же года
