– Ты забыл спросить разрешения у ее брата, – неожиданно резко отозвался Этьен.
– На любовь не спрашивают разрешения, – мягко урезонил его Владислав. – Что же касается брака, то о нем разговор впереди. А ты разве против?
– Мне просто не нравится, когда меня обходят в деле, касающемся близкого по крови человека.
– В этом ты прав, – легко согласился Русильон. – Я сам не отличаюсь покладистым нравом.
– Наслышан, – усмехнулся Этьен.
– От Санлиса? – мгновенно догадался Владислав. – Старый негодяй. Я бы на твоем месте, шевалье, не слишком ему доверял. Более коварного человека, чем благородный Ги, не найти не только в Антиохии, но и в Святой Земле.
– То же самое барон сказал о тебе, шевалье де Русильон.
– Я, конечно, не ангел, – задумчиво почесал затылок Владислав. – Но тягаться с Санлисом в подлости я бы не рискнул. Мой тебе совет, благородный Этьен, держись от него подальше.
– Друзей и врагов я выбираю сам, – холодно произнес Гранье.
– Как тебе угодно, шевалье.
Благородный Болдуин счел своим долгом посетить место, где пали доблестные рыцари и сержанты, многих из которых он знал лично. Барон де Санлис вызвался быть проводником к полю скорби. Переправа через Евфрат, сильно обмелевший в эту жаркую пору, не заняла много времени. Но само путешествие под палящими лучами июльского солнца, отняло много сил у далеко уже немолодого и тучного короля и повергло в уныние шевалье его свиты. К удивлению Этьена, лучше всех переносил тяготы пути благородный Ги. В седле он сидел словно влитой, а его жилистое тело, похоже, не ведало усталости. Болдуин не преминул отметить усердие и выдержку барона, глядя при этом с укором на своих куда более молодых спутников. Король Иерусалимский, несмотря на протесты Рауля де Музона, изрядно сократил численность своей свиты, захватив с собой всего десять рыцарей и три десятка сержантов. Это позволило ему обойтись без обоза, сильно замедляющего продвижение.
– Если Балак вздумает на нас напасть, то меня не спасет и тысяча рыцарей, – сказал король Музону. – А малым числом мы проскочим в Эдессу, не привлекая к себе внимания.
Похоже, расчет Болдуина оказался верным, его принимали за барона, отправившегося на охоту. Для отвода глаз король приказал прихватить с собой соколов. Во Франции эта забава еще не прижилась, и Этьен с изумлением смотрел на больших серых птиц, смирно сидевших в клетках.
– Дичи на этих болотах всегда было в достатке, – вскольз заметил Ги, кося глазами в сторону короля. – К тому же отдых нужен и людям, и лошадям.
