Закончив чтение, шевалье положил бумагу на стол перед королем. Филипп умел писать и читать, но крайне редко прибегал к бумаге и не только по причине ее дороговизны. Король был близорук и тщательно скрывал этот свой недостаток.
– Речь, насколько я понимаю, идет о Византии? – задумчиво проговорил Филипп.
– Не только, – возразил ему шевалье. – Христовым паломникам надлежит освободить Иерусалим и не допустить осквернения Гроба Господня.
– Нелегкая задача, – покачал головой Филипп. – И много баронов согласилось стать воинами Христа?
– Все, – усмехнулся шевалье. – А многие даже успели пришить к своим плащам белые кресты, как символ будущего паломничества к Святым местам.
Возможно, король еще что-нибудь сказал по поводу оглушительной вести, но тут в беседу короля и шевалье вмешался сенешаль Бизо, неожиданно возникший на пороге:
– К нам гости, сир.
– Сколько их? – спросил Глеб.
– Двенадцать человек, вооруженных до зубов.
– Это ко мне, Лузарш, – поднялся со своего места Филипп.
Глеб предпочитал, чтобы его называли шевалье де Руси, но у короля, видимо, были свои резоны, и он именовал своего вассала Лузаршем, по названию замка, предоставленного ему в управление. Мог бы, кстати, и подарить, но, увы, король Франции был не настолько богат, чтобы разбрасываться землями и крепостями. Многие вассалы Филиппа были куда богаче своего сюзерена. Взять хотя бы того же графа Тулузского или герцога Нормандского. Глебу не раз намекали, что, оставив короля, он приобретет больше, чем потеряет, однако шевалье де Руси предпочитал хранить верность сыну Анны Ярославны, хотя бы в память о своем отце, выходце из далекой заснеженной страны.
Гвидо оказался прав, гости короля Филиппа были чужаками. Глебу никогда прежде не доводилось видеть германского императора Генриха, но он почти не сомневался, что этот худой, длинноногий как аист, далеко уже немолодой мужчина, как раз в это мгновение спешивающийся во дворе замка Лузарш, именно он и есть. Короля и императора не связывало в этой жизни практически ничего, разве что кроме ненависти к папе Урбану. Тем не менее, эти двое обнялись, словно родные братья.
– Шевалье де Руси де Лузарш, – представил Глеба императору Филипп.
– Рыцари Вальтер фон Зальц и Гундомар фон Майнц, – в свою очередь назвал двух спутников император.
Девять чужаков так и остались безымянными, из чего Глеб заключил, что они простые министериалы, так немецкие владетельные мужи называли своих сержантов. Король и император, рука об руку, направились к донжону, сопровождаемые сенешалем Бизо.
