– Про чужаков тебе Бушар сказал? – насторожился Глеб.
– Да.
– Хорошо, – кивнул шевалье. – Подай пелисон. И скажи сенешалю, чтобы собрал в замке всех моих сержантов.
– Будет сделано, сир, – склонился в поклоне паж.
Глеб проводил расторопного Гвидо взглядом, а потом перевел глаза на оружие, развешанное по стенам. Являться к королю Филиппу с тяжелым мечом у пояса было бы неразумно, а потому шевалье выбрал короткий клинок, доставшийся ему от отца. На Руси такие ножи называли «засапожниками» и носили их обычно за голенищем.
Филипп сидел за столом, способном вместить полусотню человек, и с интересом разглядывал узоры на прокопченных стенах. Своим происхождением эти узоры были обязаны копоти из камина, а отнюдь не художникам и никаких любопытных сведений не несли.
– А в Италии стены вилл украшают рисунками, – сообщил король склонившемуся в поклоне шевалье.
Филиппу уже давно перевалило за сорок. Он сохранил гибкость фигуры, но его некогда пышная светлая шевелюра значительно поредела. Зато зубы короля были по-прежнему великолепны, а потому и улыбка, которой он встретил своего вассала, вышла на редкость доброжелательной. Шевалье де Руси в королевскую доброту не поверил. Филипп, не в обиду ему будет сказано, отличался редкостным коварством и не раз ставил в неудобное положение не только своих врагов, но и друзей. Впрочем, добродушному королю вряд ли удалось бы надолго задержаться у власти при таком обилии спесивых вассалов.
– Папа Урбан отлучил тебя от церкви, сир, – с порога выдал одну из главных своих новостей Глеб.
– Кто бы мог подумать! – притворно удивился Филипп. – Как меняются люди, стоит только им поменять имя и положение.
– Что не дозволено Эду де Шатийону, то дозволено папе Урбану, – согласился с королем шевалье.
– Садись, Глеб, – кивнул на деревянную скамью Филипп. – Надеюсь, не все твои вести так же плохи.
– Твой брат Гуго, сир, вне себя от восторга. Все бароны и шевалье Франции охвачены единым благочестивым порывом. Еще бы – папа Урбан обещал им от имени Господа полное отпущение грехов.
– Неслыханная щедрость, – согласился с Глебом король.
– Если позволишь, сир, я зачитаю тебе выдержки из речи Урбана на ассамблее?
– Читай, Лузарш. Все-таки приятно иметь хотя бы одного грамотного шевалье в своей свите.
Глеб достал из-за широкого пояса лист, исписанный довольно крупными буквами, откашлялся, дабы слова звучали плавно, и начал читать, подчеркивая голосом торжественность момента:
