— Трейси, это произошло почти три года назад, и я не спал с ней. Я немного перебрал и пытался поухаживать за ней. Ничего особенного, и ты прекрасно знаешь это. Я не первый женатый мужчина, который делал подобную глупость на вечеринке, и сомневаюсь, чтобы я был последним.
— Может, и так, но у тебя лучше получается, чем у многих, — подначивала она. — Ты начал преследовать женщин с того дня, когда научился ползать. Твоя мамочка рассказывала мне.
— Но не теперь, — торжественно ответил он. — Отсутствие практики лишает навыка. Я изменился, Трейси Мари. Я больше не флиртую.
— Черта с два! — отпарировала она, бессознательно воспроизводя любимое выражение матери. — А вчера в церкви?
— А что случилось в церкви? — Он выглядел по-настоящему озадаченным.
— Что-то ты не держался на безопасном расстоянии, когда Вирджиния Сью бросилась обнимать тебя.
— О господи, женщина! Это было всего лишь выражение радушного приема после долгого отсутствия.
— Вот как? — с сомнением воззрилась она на него. — Что-то я не помню, чтобы ты удостоил меня такого объятия, когда появился на моем пороге и объявил о своем намерении поселиться у меня. А я была все же твоей женой. Вирджиния же Сью была всего лишь…
Он светился широчайшей улыбкой, а его глаза мерцали, как бы говоря: вот ты и выдала себя. А она, хоть тресни, не понимала, каким образом.
— Ты вела себя, я бы сказал, как старый дикобраз, когда я появился в воскресенье. Но если ты хочешь объятий, я, разумеется, не откажу тебе в них, — пообещал он с плутовской искоркой в глазах. Он соскользнул с табурета и оказался за стойкой прежде, чем она сообразила, какую беду навлекла на себя всеми этими дурацкими разговорами о Вирджинии Сью и объятиях.
Когда он уже находился в нескольких дюймах от нее, глаза Дуга коротко вспыхнули голубым пламенем, который Трейси тут же узнала. Он сжал ее в своих объятиях, опасно наклонил назад и поцеловал глубоко и жадно, двигаясь так стремительно, что в первый момент она восприняла его прикосновение как некий нектар — подарок богов. Ее тело откликалось на каждое ощущение — от вида его тела, надвигавшегося на нее, до нежного прикосновения его губ, от неровного дыхания до мускусного мужского запаха. Ее сердце забилось в сумасшедшем, возбужденном ритме, кровь устремилась в область живота, вызвав у нее жаркое, требовательное вожделение.
Когда первый шок прошел, ее сильнейший удар произвел на его могучее плечо не большее впечатление, чем комариный укус, и его теплые, мягкие губы ни на йоту не оторвались от ее губ. Они продолжали целоваться сладко и нежно, пока она не вздохнула с наслаждением, ее заблудившаяся рука не обхватила его за шею и пальцы не запутались в мягких волосах на его затылке.
