— Простите, милорд! — воскликнула я, снедаемая виной.
Делоне удивленно посмотрел на меня и снова сел.
— Ты раскаиваешься лишь постольку, поскольку тебе это нравится — что, хотя и немало, действует лишь после проступка, и потому никоим образом не удержит тебя от повторения, верно?
Сбитая с толку, я кивнула.
Делоне вздохнул и скрестил ноги, внезапно посерьезнев.
— Федра, я совсем не против твоего честолюбивого юного друга. Несомненно, в том квартале ты сможешь получить сведения, которых больше нигде не услышишь. До определенной степени, — в бархатный голос опять прорвались нотки веселья, — я не против твоей склонности к побегам и, — он наклонился и потянул за рукав надетой на меня туники Алкуина, — переодеваниям. Но одинокому ребенку в Городе грозят опасности, которым я не считаю допустимым тебя подвергать. С этих пор, если ты пожелаешь в свободное время навестить своего приятеля, предварительно сообщи об этом Ги.
Я подождала продолжения.
— Это все?
— Это все.
Тут было о чем подумать. Малоразговорчивый Ги преданно и верно служил Делоне, выполняя множество неведомых мне поручений.
— Он последует за мной, — наконец произнесла я. — Или отправит кого-нибудь.
— Очень хорошо, — улыбнулся Делоне. — Ты вольна попытаться раскрыть слежку и попробовать ускользнуть, даю благословение. Если у тебя получится от него скрыться, Федра, я больше не буду беспокоиться, как ты там одна. Но ты непременно поставишь Ги в известность, когда по какой угодно причине соберешься покинуть мои владения.
Его благодушие сводило меня с ума.
— А если не поставлю? — спросила я, вызывающе задрав подбородок.
Перемена в выражении его лица испугала меня, по-настоящему испугала, без единого проблеска восторга. Глаза Делоне похолодели, а черты заострились.
— Я не потомок Кушиэля, Федра, и не играю в игры с провокационным неповиновением и вожделенными наказаниями. Так как мне на тебя не наплевать, я не позволю тебе подвергать себя опасности из-за ребяческого каприза. Я не требую беспрекословного подчинения, но послушания все же требую. Если ты не способна меня слушаться, я продам твой туар.
Эти слова зазвенели в ушах и, можете быть уверены, я приняла их во внимание. Я видела его глаза — без сомнения, Делоне не шутил. И, естественно, в результате, когда я вскоре сидела с Гиацинтом на кухне его матери, откуда-то поблизости с меня не спускал глаз незаметный и многоопытный Ги.
— Так как же его по-настоящему зовут? — спросила я единственного друга. — Кто он такой на самом деле?
