Чтобы прийти ко мне, человеку Востока нужно пройти такое же расстояние, что и человеку Запада, потому что я не отношусь ни к Востоку, ни к Западу: я за пределами того и другого. Поэтому, на мой взгляд, если ко мне приходит ищущий с Запада, в начале – только в начале – ему должно быть легче. Все, что я говорю, ему приходится по нраву, потому что сейчас общая тенденция, современная тенденция Запада направлена против подавления.
Но так действует ум – он всегда переходит от одной крайности к другой, к противоположному полюсу. Современная тенденция направлена против традиции, однако, идя против традиции, можно создать новую традицию, и именно это произошло. Западный подход антитрадиционный, но нетрадиционный подход тоже может стать традиционным, ортодоксальным.
Например, хиппи пошли против общепринятого уклада, против государственной структуры, но теперь они создали собственную структуру, и если вы не носите длинные волосы, они вас не примут. Как же быть? Антитрадиция превратилась в традицию. Так, бунт может превратиться в ортодоксальность, что, собственно, и произошло. Хиппи перешли к противоположному полюсу.
Поэтому в начале, когда они приходят ко мне, мои мысли кажутся им привлекательными. Но мой подход не антитрадиционный. Я не против традиции и не за нее. Поэтому, когда они остаются со мной некоторое время, начинаются трудности. Ищущие с Запада очень легко приходят ко мне. Но чем больше я с ними и над ними работаю, тем больше они сопротивляются. Человеку Востока, напротив, очень трудно прийти ко мне, но если уж он приходит, тогда никаких проблем нет. Вы меня понимаете? Ему трудно прийти, потому что все, что я говорю, его шокирует. Но если он справится с этим шоком, все для него будет легче. На то есть свои причины.
Восточный ум живет согласно традиции, полностью ее принимая. Это причиняет восточному человеку много страданий, но в нем есть глубокое принятие. Когда я что-то говорю, это его шокирует, и он уходит. Но если он остается, тогда его глубокое принятие традиции переключается на меня. Тогда он начинает принимать меня, и работа становится очень легкой. Когда же приходит западный человек, его привлекают мои мысли. Но как только я начинаю с ним работать, он не может меня принять, не может следовать никакой дисциплине. Он ничего не может делать последовательно, систематически. От этого возникают проблемы. Людей Запада легко привлечь моими идеями, моими взглядами, но с ними трудно работать. Людей Востока трудно привлечь, однако, когда они уже пришли, с ними работать легко. Так что в целом все равно. В целом разницы почти нет.
