Такая большая любовь | страница 14



Сермюи, с пистолетом в руке, выскочил на дорогу и бросился к броневику. Вокруг него свистели пули. Не прекращая стрельбы, Бриссе теперь сам норовил попасть во врага.

«Идиот, он же меня подстрелит!» — подумал Сермюи и тут заметил, что хлопья пыли обогнули его и снова застрекотали у колес.

Броневик все еще двигался, но очень медленно.

Сермюи вскочил на подножку, сунул руку в открытый люк и разрядил пистолет в башенку, не дав оккупантам ни секунды, чтобы закрыть люк. Над их головами сначала сверкнули серые глаза, а потом — вспышки выстрелов.

Сермюи следил за тем, как три круглые каски осели одна за другой, и животом ощутил, как машина дернулась назад и замерла. Спрыгнув с подножки, он почувствовал, что у него подкосились ноги, а еще подумал о том, как много энергии нужно затратить, чтобы подбить броневик из пистолета.

С другой стороны дороги из кювета вылез бледный Бриссе. До него наконец дошло, что он вполне мог убить барона, когда, испугавшись, позабыл о приказе и сместил ближний прицел.

Его еще долго трясло, хотя он и мысли не допускал о том, что ненависть к бывшему хозяину чуточку поутихла.

Возвращение разведгруппы обернулось самым роковым образом. Восемь дней и восемь ночей взвод, то рассыпавшись, то собравшись в кучу, как пчелиный рой, снова преодолевал уже однажды пройденный путь. Но теперь на каждой параллельной дороге его подкарауливала вражеская бронетехника. Восемь дней отчаянных боев, с огневой завесой во всю длину фронта, чтобы прикрыть безнадежное отступление, и восемь ночей фантастического маневрирования в клещах бронированных колонн.

Из четырех боевых эскадронов один был уничтожен полностью, а остальные повыбиты на треть, а то и наполовину.

В последний вечер отряду удалось собраться вместе в Аргоннском лесу. Все выходы были блокированы неприятелем.

— Что нам тут делать? Чего ждем? — спросил Сермюи капитана Нуайе.

— Полковник велел связаться с дивизией. Ждем приказа.

— Если удастся связаться… — бросил Сермюи, направляясь к своему взводу. — Можете перекусить чем бог послал, — сказал он солдатам. — Но супа не ждите, его сегодня не будет.

Походную кухню днем разворотило снарядом. Солдаты достали из сумок последние куски хлеба и последние консервы.

— Поешьте чего-нибудь, господин лейтенант? — предложил Летелье.

— Нет, спасибо, не хочется.

Он оглядел своих людей, сидевших на мху; измученных, запыленных лошадей, жадно щипавших редкую траву у корней деревьев; брошенные на землю каски и оружие, и ему вспомнился первый день мобилизации в Алансоне. Но как же та неразбериха отличалась от этой и сколько в ней было надежды!