Перепуганный насмерть кореец вбежал в наше зимовье и заорал, что «Пеми» (тигр) давит быка. Я, как был в длинной ночной рубахе, босиком, схватил винтовку и бросился к быку. Но было темно, а тигра, как говорится, уже и след простыл.
В это время успели проснуться и мои сыновья — компаньоны по охоте, зажгли свет и авторитетно заявили:
— Не может быть, чтобы это был тигр. Корейцу с перепугу так показалось, а на самом деле это был барс или волк.
У меня, однако, никаких сомнений не было. Одевшись, я взял фонарь и пошел осмотреть быка, у которого оказалась сильно прокушена шея и разорвана задняя нога. Видно в горячке тигр не нашел свое любимое место — лен, и благодаря этому бык остался жив. Рядом, в пыли, были видны громадные следы тигра, который, пользуясь темнотой и сильным ветром подполз против него под прикрытием берега реки к своей жертве, так что его не учуяли даже собаки.
Надеюсь, теперь мой читатель поймет мое очередное огорчение. Ведь тигр был в двадцати шагах от меня и снова улизнул!
Все же я пытался найти его. Оделся тепло и сделал засаду, но тигр больше не появлялся. Так до утра я даром и просидел на морозе.
Утром мы следили его версты две, но, за отсутствием снега, след потеряли. Хотя мы и бродили целый день по горам в поисках тигра, но безрезультатно. С тех пор мы следов этого тигра больше не видели. Видимо, он считал себя опозоренным тем, что безоружный кореец не только посмел кричать на него — царя тайги, но и отнял лакомый кусок прямо изо рта.
Пробыв еще недели две в тайге, мы 15 марта вернулись домой, лелея надежду, что на будущий год охота на тигра будет более удачной.
Казалось бы, что чаша разочарований должна быть уже переполненной, а счастье должно было бы уже накопиться. Ведь сильный дух и сильные нервы всегда вырвут победу у слабого духом. Недаром талантливая певица С. А. Реджи поет в романсе «Мичман Джонс»:
Терпи немного, держи на норд —
Ясна дорога и близок порт.
Ты будешь первым, не сядь на мель!
Чем крепче нервы, тем ближе цель!..
Наконец, настала зима 1940–1941 годов. С половины ноября мы всей нашей охотничьей семьей были в Маньчжурии, но нам опять не повезло — не было снега.
Пришлось охотиться по чернотропу. На результаты охоты пожаловаться было нельзя, — несколько взятых кабанов чередовались с добытым хорошим гималайским медведем, а несколько оленей — с крупным барсом. Все это пересыпалось обильно козами и повторялось вновь. Что за благословенная страна — Маньчжурия для охотника по крупному зверю, обилие которого здесь, по моему мнению, несравнимо ни с одной другой страной в мире! Ходи только по горам, не ленись, да стреляй, не мажь!