В старших классах я всегда могла сказать, кто с кем спал на выходных. Их поведение просто кричало об этом, даже если они и слова друг другу не говорили. Кстати, это так же означало, что я узнавала одной из первых, кто забеременел.
В начальной школе я поймала Джона Уолша на воровстве из подаяний для Воскресной школы, когда он дал Шенноне Мойер пять долларов четвертаками, чтобы она подняла юбку.
Когда я вижу что-то, что кажется странным или необычным в какой-то степени, тогда я начинаю нащупывать связи и придумывать различные объяснения. В основном это всякие глупости и не важно, права ли я. Например, кому интересен роман молодой вдовы Пирсон с упаковщиком продуктов в супермаркете? Это явно взаимное чувство, и судя по неудавшейся попытке отрастить усы и пачке сигарет в нагрудном кармане, мальчик достиг совершеннолетия.
Но были и другие случаи, как например, когда я нашла тренера Свенсона мертвым в бассейне в свой первый день в роли учителя на замену в школе Моррисвилль Х ай или когда Эстер Харрис, главный библиотекарь, отправила меня в хранилище на чердаке библиотеки за какими-то материалами для исследования и я нашла помощника библиотекаря, Джанис Парсмуз , висящей на веревке, которую она зацепила за балку, причем ее старушечьи трусы болтались у нее в районе колен.
Вот в такие моменты очень важно права я или нет, потому что выяснение того, что же на самом деле произошло - это обычно единственный способ убрать мое имя из списка подозреваемых.
То, что я нашла Дока Хэллеки после смерти - нет, убийства - как раз и ставило меня на верхушку одного из таких списков. Единственным утешением служило то, что теперь у меня был законный повод разговаривать с шерифом при любом удобном случае.
Через три минуты после того, как я закончила разговор с Бристолом, патрульная машина подъехала к тротуару в квартале от меня и аптеки, уверена для того, чтобы не спугнуть убийцу, если он/она еще оставался где-то поблизости.
Неожиданный стук в боковое стекло, чуть не заставил меня выпрыгнуть через люк в крыше. Я обернулась и увидела лицо Бристола в сантиметрах от моего лица, его губы с опущенными уголками были плотно сжаты. Он был из тех редких мужчин, кого годы только красили.
Его волосы все также были темными, только виски чуть прихвачены сединой. Его подтянутое еще со старших классов тело, увеличилось в плечах, а не на животе. Мне нравились маленькие морщинки в уголках его глаз, просто белые штрихи на его загорелом лице. Он так загорел, потому что каждую свободную минуту проводил, работая на лесопилке своего отца.
