И эта сухая и неприветливая картина, и линии, повторяющие края, и всаженный в самую середину нелепый крест, и сползающее вниз под действием собственной тяжести, с повисшими руками сломанное тело с морщинистым животиком... толпа оборванцев, глазеющих в ужасе... две старые потрепанные бабы, толстяк, заказавший весь этот вздор, и он сюда затесался, в углу холста...
Все это безобразно, ужасно, землисто, - и безысходно, смертельно, страшно, потому что обыденно, сухо, рассказано деловито, без торжественного знания -- через века, без подсказок, какой особенный и неожиданный отзвук будет иметь эта обычная для того времени история...
Паоло будет оскорблен в лучших чувствах, говорят, он преданный католик, молится, бьется лбом об пол, старый дурак, а как грешил!.. носит свечку, и вообще...
Зачем идешь?..
x x x
Может, "Снятие с креста" и было протестом, а "Возвращение" - тем словом, которое Рем предлагал взамен... но существовала еще одна картина Паоло. на которую Рем ответить не мог, такой она была наглой, пустой, бравурной, безжалостной... И написанной с особым блеском и мастерством, которые отличали Маэстро в молодости, когда его мужеству и силе не было предела, и он не искал помощи учеников и подмастерьев. "Охота на крокодила и бегемота" на пустынном алжирском берегу.
В этой "Охоте" собралась вся мерзость... и все величие. Но о ней потом, Рем не мог вспоминать о ней, он только покрутил головой, отгоняя роскошное видение, как отшельник отгоняет соблазнительный образ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПУТИ.
x x x
Путь его лежал через деревню, он проходил эти места особенно неохотно, потому что не любил показывать себя людям. Он был уверен, что все смотрят на него и не одобряют его мешковатую одежду, старые ботинки, и особенно связку холстов, которые он тащил то под мышкой, то на плече. Ему казалось, что деревенский люд воспринимает занятие художника как непростительную слабость, недостойную мужчины, а он был взрослый мужик, служил бы в армии, если б не страдал сильным плоскостопием. Он ошибался, относились к нему не неприязненно, а враждебно, и не за живопись, а за то, что независим и, пусть не богат, но обеспечен. И они судачили в кабаках - сколько всего можно было бы пропить и проесть, а этот сидит и кропает картинки, за которые никто и гроша не заплатит, не то, что сеньор, скажем, Блумарт... или нет, сеньор Паоло, конечно, Паоло, богач, красавец... и женился лет пять тому назад на молодой девке, а сам раза в три ее старше,. вот ловкач!
