x x x
Он шел к Паоло. Вчера он окончательно решил, что пора. Он давно знал все, что только мог узнать о знаменитом соседе, о чем судачили пьяницы в городских кабаках и рассуждали спокойные солидные художники. Одни из них писали натюрморты из фруктов и овощей, немного вина, скатерть, омар, сползающий с тарелки... Другие были мастерами по скалам, деревьям, цветам или воде, некоторые писали людей и животных, и все это было спокойно, добротно и весьма тщательно выделано, аккуратно выписано на тонком гладком холсте, загрунтованном ровно и плотно. И охотно покупалось сытыми довольными купцами, которые хотели, чтобы в их комнатах и огромных кухнях висели картины в тяжелых черных лакированных рамах, солидные, как их дома, комнаты, огромные окна с ажурными решетками, лужайки, на которых ни лишнего кустика, ни травинки, тянущейся вверх суетливо и самовольно... Продавалось - и покупалось. Художники эти были довольны собой, и недолюбливали Рема - живет сам по себе, ни с кем не общается, кроме как с бродягой, который, наконец, исчез... и денег ему не надо, вот мерзавец, пишет себе и пишет...
Он нес к Паоло три холста, свернутые в трубку, наружу красочным слоем, как полагается, и несколько рисунков на плотной желтоватой бумаге. Вечером заглянул в них и ужаснулся - и это показывать?... Но он так говорил себе уже несколько лет, устал от нерешительности, и ему, наконец, стало все равно покажет то, что есть, и хватит. Избавится, выполнит, наконец, просьбу Зиттова, и самому станет спокойней.
Паоло ему ведь ничего не скажет!.. Разве что какую-нибудь ерунду.
Так он успокаивал себя, но не успокаивался. Показывать картины не любил. В прошлом году выставил, и что?..
x x x
В прошлом году он впервые выставил свои картины, в соседнем городке, в небольшом зальчике, примыкающем к столовой, там иногда устраивали свадьбы и банкеты. Хозяин пустил его на месяц за небольшую плату. Стояло лето, зной и тишина. Уютный зал, светлые пустые стены...
Никто ему не помогал, и он сначала развесил как попало, соблюдая только одинаковые интервалы между рамами. Посмотрел и ужаснулся - картины пропали, погасли, потеряли свое свечение изнутри, которого он всегда добивался. Он махнул рукой и пошел обедать, он так всегда поступал, когда надо было обдумать сложный вопрос. Ясно, что картины влияют одна на другую, и развешивать нужно по каким-то правилам... Ему понадобилось полчаса, чтобы открыть для себя основы этого дела, счастливый человек, он не знал, что гений. Он вернулся, и все поменял местами. Оказывается сама выставка большая картина на весь зал, и в ней участвуют стены, пол, и окна, и свет, и воздух... Он написал эту картину и успокоился. Его не надо было учить, он все мог открыть сам, и подчинить себе. Зиттов чесал подбородок и молчал, только иногда похлопает по плечу - "тебе, парень, только одно необходимо со вниманием к себе, понял - со вниманием..."
