— На случай, если тебе куда-то надо, можешь взять мою машину. Меня подвезут на вечеринку. Просто убедись, что садишься за руль трезвым, — сказала я.
— Мэдди, послушай...
Я повернулась к выходу. Я не могла с ним сейчас говорить, потому что не доверяла себе рядом с ним. Я тихо закрыла входную дверь, но не хотела уходить. Каждый шаг, который отдалял меня от него, причинял боль в груди, и отчаянно стремилась остаться.
Сквозь капли дождя я заметила машину Элизабет рядом с моей маленькой Хондой. Из-за дождя идти на каблуках было настоящей мукой, но я твердо решила уйти.
— Привет, Мэдди, — сказала Элизабет, когда я забиралась в ее БМВ. Она была моей однокурсницей и моей подругой благодаря целому семестру дополнительных занятий по химии со мной в качестве ее учителя.
— Спасибо, что подвозишь. Не хотела оставлять своего друга без машины сегодня, — сказала я.
— Без проблем. Я видела сегодня днем Бена в спортзале кампуса.
— О, да ладно? — пробормотала я.
— Ага. Он сказал, что ему очень жаль, что он не сможет подвезти тебя, но сказал, что ты поймешь. Он за все отвечает и все такое.
Я кивнула, но не чувствовала, что нужно ответить. Бен очень серьезно относился к своему братству. Он получал степень магистра в экономике, проходил летнюю стажировку в крупной бухгалтерской фирме и был президентом братства. У него было столько дел. Он был успешным. Он хотел семью. Он хотел меня и только меня.
Но он не был Райдером.
Я наблюдала, как дворники пытались успевать за льющимся дождем. По радио играла какая-то новейшая, крутейшая попсовая песня. Каждые пару минут Элизабет пыталась завязать разговор, но сдавалась, когда я отвечала одним-двумя словами.
Через лобовое стекло я смотрела, как дома и офисы проплывали мимо, и пыталась не думать о Райдере. Мое тело все еще горело в местах, где его касались его губы и руки. Его слова все еще звенели в ушах: «Я хочу тебя, Мэдди. Я хочу трахнуть тебя». Как я когда-либо вообще смогу его забыть? Но я должна. Другого выхода нет.
Скоро мы заехали на шумную парковку. Перед нами был дом братства — весь белый, с гигантскими колоннами. Огромные греческие буквы гордо красовались над дверью. Громкая, наполненная басами музыка доносилась изнутри, ударив по ушам, как только мы вошли через парадную дверь.
Внутри была куча народу, наполняющая когда-то величественный дом живой энергией. Смех и крики смешивались с дурманящей техно-музыкой. Казалось, собрались все, кто имел не последнее место в обществе.
