Его старый Бронко громко загрохотал, когда я села на пассажирское сиденье. Поскольку мы жили в соседних домах, он подвозил меня отсюда.
— Ева водит как пришибленная! Тебе не следует садиться с ней в одну машину, — сказал он, как только я закрыла дверь.
Я взглянула на него. На скуле красовался огромный жуткого вида синяк, а порез на губе выглядел болезненно. Его глаза скрывала тень от бейсболки, но из-за глубины его взгляда мне стало неуютно.
— Она никогда не получала штрафов, так что, наверное, она водит нормально, — сказала я.
— Чистое везение, — объяснил он, выезжая из подъездной дорожки. Он направил машину вниз по улице, и я чувствовала на себе его взгляд, но сама упорно смотрела в окно. Почему я так нервничала? Наверное, всему виной два стакана виски.
— Мой телефон действительно капризничал, Мэдди. Я не получил твое сообщение, — сказал он, понизив голос.
— Неважно, Райдер. Я собиралась позвонить, но была слишком занята.
— Я заметил. Не ходи больше по таким местам. Держись в своих детских барах для студентов.
— Да, сэр, — с сарказмом сказала я себе под нос. Я украдкой взглянула на его татуированную руку, лежащую на руле. Племенные татуировки большими, толстыми линиями тянулись от его запястья вверх. Ева была права. Они сексуальны. Жаль, что мы всего лишь друзья.
Молчание повисло между нами, становясь неуютным и неловким, пока мы оставляли город позади. Я крепко сжала руки на коленях, задаваясь вопросом, почему так нервничала. Ради Бога, это всего лишь Райдер!
В течение нескольких миль нас окружала лишь сельская местность — темная и безлюдная. Наконец, мы повернули на пустынную дорогу, по обе стороны от нас были акры и акры одних только сельскохозяйственных угодий. Вот где я жила — в Богом забытом месте. Техас. Население — парочка человек, но зато куча коров и лошадей.
Через несколько минут мы уже ехали по моей гравийной подъездной дорожке, ведущей к единственному дому в поле зрения.
— Твоего отца нет дома? — спросил Райдер, увидев, что в доме темно.
— Нет. У него дела в Далласе.
Я открыла дверь машины и удивилась, когда Райдер выключил зажигание и выбрался из грузовика.
— Я провожу тебя.
Я не знала, почему бабочки начали порхать в моем животе, или почему руки начали трястись, когда я пыталась отпереть входную дверь. Я много раз оставалась наедине с Райдером, но в этот раз все было по-другому.
Я включила свет на кухне и скривилась. Его лицо выглядело ужасно, мучительно. И думать о том, что он получил эти синяки из-за меня... это причиняло боль.
