Меня передернуло, а Люция говорила медленно и спокойно. Сон прошел. Я выцедил бутылку – хмель не брал абсолютно, я молчал, не понимая, что и как говорить, только мял в руках сигарету. По существу – все это мелодрама, шептала она. В нашей будничной жизни – множество мелодрам. Но мелодрамы, они забавны только по радио и на экране, хотя и там встречаются исключения, верно? Подлинная мелодрама всегда ужасна. Ты прав: ничего сочинять не нужно. Я-то не знала, что сумею это придумать и сделать. Да я ничего и не делала, только дверь заложила. Крики не так уж страшны, да они и затихли довольно быстро. Все там сгорело, даже дверей не осталось. Антанас, конечно, не знал ничего и не знает – Господи, не приведи!.. Конечно, тут началось: понаехали чекисты и прокуроры чуть не из Вильнюса. Мелочи я опускаю. Меня и Антанаса допросили, очень интересовались его избиением… Установили, что те скоты сперва задохнулись в дыму и только потом сгорели. Все. Дело закрыто. Два юных, перспективных литовских спортсмена, спасая общенародную собственность… и так далее. А тебе я еще скажу… только тебе. Когда на меня навалился первый, я до крови закусила губу и ощутила такую мощь, что, если бы другие не держали меня за ноги, я бы его отшвырнула, как куклу, и в клочья разорвала! Столько злобы! Но когда после первого навалился этот… ну, ты знаешь… я вдруг поняла, что хочу! Ужас! Все сильнее, сильнее. И в то же время я ощущала, что Антанас тут, в двух шагах. Они светили фонариком и принуждали его смотреть. Совсем как в том фильме. Он не смотрел, от удара он потерял сознание. А я, понимаешь, не удержалась и заорала – так было сильно! Проклятая физиология! Я была противна самой себе, хотя понимала, что не виновата. Телесный импульс, с ним не поспоришь, ну, скажи, это ведь правда. Мне и сейчас мерзко и страшно. Вот почему я с Антанасом. Я с ним буду все время, пока… Ты понял? И больше ни с кем. Если бы все, что со мной случилось, я прочитала в книге, не поверила бы, поморщилась: что за болезненная фантазия! Если когда-нибудь станешь писать – а я чувствую: станешь, – никогда не выдумывай ничего такого. Вообще избегай подобных сюжетов. Особенно физиологии. Она – наш общий противник, ты понял, мальчик? Не на мальчика я обиделся в этот раз. Где уж там.
– А когда Антанас поправился, вы…
Больше Люция ничего не рассказывала. Лишь уточнила, куда рентгенолог Бладжюс тогда посылал тридцать рублей, всколыхнувших весь городок. И кому посылал. А, ты ведь и сам помнишь – Аугустинене. Знаешь, кто она, эта Аугустинене? Простая деревенская женщина, она вырастила Антанаса. Его отец сгинул в лесу, а мать умерла от чахотки, когда мальчику ему было четыре. Ну, конечно, поэтому он и пошел войной на туберкулез, образно говоря. Да, такие бойцы называются
