на небо покаянно приплестись,
поплакаться, что слаб и виноват,
и вновь на Божьих пастбищах пастись.
633
В сей жизни полагаю я щитом
готовность утлый разум превозмочь,
легко почерпать воду решетом
и в ступе с интересом потолочь.
634
Забыв про старость и семью,
согретый солнечным лучом,
сажусь я в парке на скамью
и размышляю ни о чем.
635
А верю я всему покамест:
наступит светлая пора,
детей в семью приносит аист,
вожди желают нам добра.
636
Сон был такой: небес абориген,
в земном существовании – Сенека
смеялся, что несчастный Диоген
и здесь напрасно ищет человека.
637
Несчетно разнолика наша россыпь,
делясь еще притом на племена,
и счастлива любая сучья особь
тому, что кто-то хуже, чем она.
638
На лицах у супружеской четы,
нажившей и потомство и добро,
являются похожие черты —
удачной совместимости тавро.
639
Покоем и бездельем дорожа,
стремлюсь, чтоб суета текла не густо,
к тому же голова тогда свежа,
как только что политая капуста.
640
Дыша безумием экспресса,
наука правит бал земной,
и светится слеза прогресса
из абажура надо мной.
641
Во всем я вровень жил со всеми,
тая неверие свое,
когда искал иголку в сене,
хотя и знал, что нет ее.
642
Все чувства словно бы воскресли
и душу радуют мою
в часы, когда хмельные песни
пропащим голосом пою.
643
Как увижу бутыль – отвожу я глаза,
отзывается стоном душа,
и шалят у замшелой души тормоза,
разум деньги считает, шурша.
644
Между мной и днем грядущим
в некий вечер ляжет тень,
и, подобно всем живущим,
я не выйду в этот день.
645
Забавно, что прозрачный сок лозы,
ласкаясь, как доверчивый щенок,
немедленно влияет на язык,
а после добирается до ног.
646
Ночные не томят меня кошмары —
пожар, землетрясение, обвал,
но изредка я вижу крыс и нары —
чтоб родину, видать, не забывал.
647
...И блудолицая девица,
со мной стремясь духовно слиться,
меня душила бюстом жарким...
Очнулся я со стоном жалким;
сон побуждал опохмелиться.
648
Какой сейчас высокой думой
мой гордый разум так захвачен?
О том, что слишком низкой суммой
был жар души вчера оплачен.
649
От всех житейских бурь и ливней,
болот и осыпи камней —
блаженны те, кто стал наивней,
несчастны все, кто стал умней.
650
Тщедушное почтение к отчизне
внушило нам умение в той жизни
рассматривать любое удушение
как магию и жертвоприношение.
651
Не жалко мне, что жизнь проходит мимо,
догнать ее ничуть не порываюсь,
мое существование не мнимо,
покуда в нем я сам не сомневаюсь.
652
Поставил я себе порог —
не пить с утра и днем,
и я бы выполнил зарок,
но я забыл о нем.
653
Пускай витийствует припадочно
