— А что с инфракрасными лучами? — не удержалась Маша.
— О! Совсем другой спектр! Очень любопытный. Знаете, можно детективы писать! Под инфракрасными лучами проявляется ранний, нижележащий рисунок. Он часто сделан карандашом или черной краской и выдает изначальные намерения художника. Так, к примеру, под портретом старика с бородой Рембрандта обнаружили его автопортрет. Или вот знаменитые «Менины» Веласкеса — там в изначальном рисунке и последующей смене его — политическая интрига мадридского двора! Или еще история с загадочной девушкой Ватто…
— Максимилиан Всеволодович, — Маша бросила взгляд на часы и ужаснулась: — простите меня, но…
Алуев замахал руками:
— Да, конечно, про Ватто расскажу в следующий раз!
Маша виновато на него посмотрела:
— Мне это очень интересно, но дело у меня к вам крайне важное. И оно заключается не столько в экспертизе, точнее — в экспертизе в иную сторону. Мы знаем, что рисунки — подделка. И нам необходимо определить имитатора, Копииста…
Алуев кивнул и протянул руку к большому конверту, который Маша вытащила из сумки. Он посмотрел дату на конверте — сегодняшнее число. И место отправки — Монтебан, и еще одна печать, переправленной уже из столицы дипломатической почты — Париж. Хмыкнул.
— Утренняя диппочта? — прошелестел он. Маша кивнула. Алуев достал рисунки и ловким, совсем не старческим жестом вынул из ящика вполне современную лупу.
Тут микроскоп не нужен! — сказал он и склонился над эскизами.
Затем по-юношески резво развернулся на стуле и рассмотрел набросок на свет. Покивал, пощелкал одобрительно языком и вновь с довольной улыбкой повернулся к Маше.
— И что, — протянул он ей обратно рисунки, — так французы и не поняли, что>́ у них хранится вместо их обожаемого Энгра?
Маша без слов помотала головой.
— Ну-ну, молодец какой этот ваш Копиист! — шепоточком бодро сказал Алуев.
Маша вежливо улыбнулась:
— Этот «молодец» убил трех женщин и может убить еще троих. А мы пока не в силах найти никого, кто смог бы опознать его руку.
Алуев посерьезнел, побарабанил сухими пальцами по массивной столешнице:
— А вы не пробовали, милая, зайти поспрашивать в Академию художеств?
И на вопросительный взгляд Маши пожал плечами:
— Ну ведь кто-то должен был научить вашего героя такой виртуозной технике? Поверьте мне, не так много в нашей стране заведений, способных выпестовать подобный талант…
И они одновременно нахмурились. Маша сказала себе, что она — идиотка, раз не подумала об этом раньше. А Алуев озвучил свою мысль, уже прощаясь с ней у двери лавки:
