товарищи", на что последовало: „Кому товарищ, а кому и серый волк". Дальше все было
еще интересней. Питаться мы ходили на соседнюю дачу, в бывший дворец какого-то
великого князя. Столы стояли на большой террасе. Однажды, после очередной трапезы,
кто-то обратился к Булгакову с просьбой объяснить, что такое женщина бальзаковского
возраста. Он стал объяснять по роману — тридцатилетняя женщина выбирает себе
возлюбленного намного моложе себя и для наглядности привел пример — вот, скажем,
если бы Книппер-Чехова увлеклась комсомольцем... Только он произнес последнее
слово, как какая-то особа, побледнев, крикнула: „Товарищи! Вы слышите, как он
издевается над комсомолом. Ему хочется унизить комсомольцев! Мы не потерпим такого
надругательства!"
Тут с „тронной речью" выступила я. Я сказала, что М. А. не хотел никого обидеть,
что тут недоразумение и т. д., но истеричка все бушевала, пока ее не подхватил под ручку
красивый армянин из их же группы и не увел в соседнюю аллейку, где долго ее
прогуливал и мягко отчитывал: „Надо быть терпимой, нельзя же из мухи слона делать"...
Это неожиданное бурное выступление заставило нас насторожиться, избегать
слова товарищ и по возможности не говорить на литературные темы. Теперь по вечерам,
когда составлялась партия в крокет, мы (Мака, Леля и я) уже старались не проигрывать,
26
потому что противники, крокируя, стремились загнать наши шары далеко под обрыв, к
морю, чего мы по-джентльменски себе никогда не позволяли: за шарами надо было
спускаться, а значит, и подниматься по утомительной крутой каменистой дороге. В
общем, после месяца Крыма потянуло нас домой.
Облаенные, вернулись мы оттуда и сразу же задумались над тем, как быть дальше
с летом, и тут услышали от Ляминых, что их родственники Никитинские живут под
Москвой, в Крюкове, на даче у старых москвичей Понсовых, и очень довольны. Поехали
на рекогносцировку. Нам тоже понра-
51
52
вилось. Блаженство состояло еще и в том, что не надо было готовить.
Сразу как-то в голове не укладывалось, сколько же народу живет в этом
поместительном доме. И только приглядевшись, можно было сосчитать всех. Начну с
хозяев: Лидия Митрофановна — красивая импозантная женщина, всему клану голова,
мозг и сердце семьи. Муж ее Дмитрий Петрович — как говорили, большой делец — был
