Дочь Генриха VIII | страница 14

День для нее был окончательно испорчен. Ее пальцы даже скрючились от желания вцепиться в щеки Марии, а больше всего ее мучило, что Генрих отозвался на призыв своей дочери, когда ему следовало проигнорировать эту маленькую стерву. Генрих пустил лошадь вперед, так как давно уже уяснил, что язычок его второй жены был хуже плети, которую он уже неоднократно испытал на себе в их семейных сценах.

Суматоха сборов и торопливый шепот служанки подсказали Марии, что весь дом снимается и переезжает в другое королевское поместье; это было обычной процедурой в то время, когда огромные резиденции требовали регулярного обновления. Леди Шелтон не соизволила поставить ее в известность о переезде до самого утра отбытия. Мария стояла в напоенном запахом роз утреннем дворе, наблюдая, как нагружают домашним скарбом бесконечную вереницу повозок. Когда все было готово, ей было приказано занять место во вторых носилках вместе с леди Алисой Клэр, уже усевшейся в них. Безапелляционный тон распоряжения, безразличие окружающих возмутили Марию, заставив ее вдруг без всякого плана, без подготовки воспротивиться происходящему. Голос ее был обманчиво спокоен:

— Скажите, кто поедет в первых носилках?

— Вот бестолочь! Ну кто же еще, кроме ее высочества принцессы Уэльской!

— Ну тогда я не буду больше вас задерживать, — Мария спокойно направилась к носилкам во главе процессии.

Леди Шелтон ястребом налетела на нее, когда она хотела вступить внутрь носилок.

— Пресвятая Дева! Я должна выносить ваши глупости день за днем, не получая за это никакой награды… Пошли! — Она поманила няню, державшую на руках Елизавету, и женщина взобралась на носилки. Леди Шелтон довольно сильно толкнула ее, но Мария устояла на ногах. Оставался только один путь, чтобы сохранить свою гордость.

— Вы неправомерно разрешили моей сестре следовать первой. Я не поеду позади нее. Я вынуждена поэтому остаться здесь вместе со своей служанкой. До свидания.

С пренебрежительным видом помахав рукой, она направилась назад в поместье с верной Маргарет, сопровождаемая возбужденным гулом, поднявшимся в толпе слуг и прочих домочадцев. Установившуюся вслед за этим тишину прорезал резкий голос леди Шелтон, обратившейся к управляющему:

— Сэр, проявите свою власть. Что нужно сделать с этой проклятой шлюхой?

«Что вообще нужно делать со всем вашим проклятым женским полом? — подумал про себя встревоженный управляющий. — Ох уж эти женщины, с их вечно ставящими в тупик извилистыми путями-дорожками! И король произвел на свет этих двух мегер вместо одного нормального сына, который был всем обещан. Тьфу!» Он опытным взглядом окинул удаляющуюся фигуру Марии. Может быть, она и незаконнорожденная, но она истинная Тюдор. Потом перед его взором проплыло лицо короля с таким выражением ярости, от которого в жилах стыла кровь. Что будет, если он узнает, что его непослушная дочь легко обвела их всех вокруг пальца и осталась одна в Хэтфилде, плетя одному Богу известно какую интригу с этим новоявленным Макиавелли в лице Чапуиза? Управляющий вздрогнул, уже чувствуя, как его голова катится с плеч. Он отдал короткий приказ слугам, и Мария вдруг почувствовала, как ее схватили сзади. Прежде чем она смогла что-нибудь предпринять, крепкие руки подняли ее в воздух. Она принялась бить ногами и всячески сопротивляться, но все было бесполезно. Их хватка стала только еще крепче, причиняя ей теперь уже настоящую боль, и, пока Маргарет молотила их стиснутыми кулаками, мужчины пронесли Марию через толпу остолбеневших зрителей и бросили на носилки, как куль с картошкой, почти на самый верх копошащейся горы мяса, которой была леди Клэр.