— Теперь. — сказала я, — вы на определенное время останетесь во Франции.
— Для этого должен быть какой-то предлог.
— А у вас нет его?
— В сердце я нахожу для этого основание, но не могу об этом сказать открыто. Здесь должны быть две причины…
Все стало понятно. Его семья настаивает, чтобы он вернулся в Швецию и жил там. Он должен жениться… Должен позаботиться о своем будущем…
Он рассказал мне о своих трудностях, и мы обменялись улыбками по поводу его безвыходного положения. Никогда с самого начала мы не верили, что можем стать настоящими любовниками. Как мы могли? Я очень отличалась от той женщины, которая изображалась в памфлетах. Я была разборчивой. Спальня нисколько не манила меня. Я верила в любовь — любовь, представляющую собой услужение, преданность, бескорыстие… Идеалистическую любовь. Мне казалось, что Аксель все это давал мне. В своей форме шведской армии он выглядел великолепно по сравнению со всеми другими мужчинами. Я не ждала скоротечных ощущений, удовлетворения преходящего желания. Я хотела бы быть простой знатной женщиной, выйти за него замуж и жить идеальной жизнью в небольшом домике в сельской местности наподобие моего хутора, где коровы чистые, а масло сбивается в севрских тазах, где овцы украшены серебряными колокольчиками и лентами. Я не хотела, чтобы что-то грязное появилось в моем раю.
Кроме того, у меня маленькие дети. Для меня они прекрасные. Это дети Людовика.
В моих мечтах не было никакой логики. Я мечтала о рыцарском романе, а он не строится на реалиях жизни. И все же я хотела удержать Акселя во Франции. Я обрадовалась, когда Людовик показал мне письмо от Густава из Швеции. В нем говорилось следующее:
«Монсеньор, мой брат и кузен граф де Ферзен, имея соответствующее разрешение, служил в армейских подразделениях Вашего Величества в Америке и доказал, что достоин вашей благосклонности. Поэтому я не считаю, что моя просьба о предоставлении под его командование полка королевских войск покажется нескромной. Его происхождение, богатство, положение, которое он занимает при мне, убеждают меня в том, что его кандидатура может быть приемлемой для Вашего Величества, и поскольку он в равной степени будет оставаться прикомандированным к моей армии, он будет делить свое время между службой во Франции и службой в Швеции…»
Не потребовалось много времени, чтобы убедить Людовика в достоинствах этой идеи. Аксель получил возможность чаще бывать в Версале, не вызывая никаких кривотолков. Он мог приходить во французской военной форме.
