Казалось, люди позабыли о преданности мне, которую они проявили во время рождения дофина. Памфлеты появлялись с тревожной быстротой, и я всегда была в них центральной фигурой. Я не могла понять, почему меня избирают главным действующим лицом, и считала, что основная причина в том, что я не француженка. Французы ненавидели Екатерину де Медичи не за ее репутацию развратницы, а потому что она не была француженкой. Они называли ее «итальянкой», а теперь меня — «австриячкой».
«Любовь Шарлотты и Туанетты[1]»— так называлась маленькая популярная брошюрка, в которой якобы подробно излагалась история моих отношений с графом Артуа. Мое имя связывали с ним с моего приезда во Францию.
Однажды король нашел в своих апартаментах тоненькую книжечку «Частная жизнь Антуанетты», которая свидетельствовала о том, что враги у меня есть даже во дворце — один из них, должно быть, и подбросил ее.
Я отказывалась читать памфлеты. Они были настолько абсурдны, говорила я, что любой человек, который знает меня, просто смеется над ними. Я не понимала, что мои враги пытаются создать у народа превратное представление обо мне, а многие поверили, что я такая и есть.
Одна брошюра была якобы написана мной, поскольку речь шла от первого лица. Она была глупее всех остальных — ведь нелепо думать, что, если бы я была виновна во всех преступлениях, которые приписывались мне, я бы публично призналась в них в таких словах: «Екатерина де Медичи, Клеопатра, Агриппина, Мессалина, мои преступления превосходят ваши, и если память о ваших постыдных делах все еще вызывает содрогание у людей, то какие чувства мог бы вызвать рассказ о преступной и похотливой Марии Антуанетте из Австрии… Некультурная королева, не соблюдающая супружескую верность жена, осквернившая себя преступлениями и распущенностью…»
Увидав брошюру, я расхохоталась и разорвала ее. Никто не воспримет ее серьезно. Однако это постыдное писание, озаглавленное «Исторический очерк из жизни Марии Антуанетты», продавалось, переиздавалось несколько раз и находится в киосках сейчас, когда я пишу эти строки.
Почему я не понимала, что есть люди, которые хотят верить, что я такая? Я могла бы опровергнуть их смехотворные утверждения лишь одним способом — спокойной и нерасточительной жизнью. А что делала я?
С чувством отвращения я уединялась в Малом Трианоне. Это был мой маленький мир. Даже король мог прийти туда лишь по моему приглашению. Он относился к этому с уважением и серьезно ожидал приглашения. Он получал удовольствие от таких посещений, поскольку для него, занятого решением трудных государственных дел, было настоящим благом ускользнуть от различных церемоний и утомляющих бесед с государственными деятелями.
