Она понимала, отчего на обоих надгробиях не выбиты имена. Это может показаться странным, но позднее она не занималась могилой своей матери, оставила эту могилу в садах при храме Анубиса. Однажды она захотела обновить надгробие, но всё же отказалась от этого намерения. Она не запомнила, когда умер Константинос, хранитель Библиотеки, и никогда и никого не спрашивала о месте его погребения...
В тот день, когда она видела могилу своей матери, она вернулась во дворец тайком, ведь она и уходила тайком, завернувшись в плащ Ирас. Теперь надо было говорить с Арсиноей. Они давно не говорили.
Маргарита удивилась, потому что покои, отведённые Каме, оказывается, охранялись.
— Доложите царевне Арсиное, что её старшая сестра, царевна Клеопатра, желает посетить её!..
Маргарита сама удивилась, как легко произнесла эти церемониальные слова, как будто впитала их из дворцового воздуха, эти слова, положенные ей, царевне!..
Кама немедленно приняла её, была в домашнем платье, не стала переодеваться. Значит, показывала, что они по-прежнему сёстры, и могут друг для дружки обходиться без парадных приёмов!..
— Какие у тебя стражи! Ты чего-то боишься?
— Конечно, не боюсь. Но мы уже взрослые... — Кама была нервна...
— У тебя не получается лгать!
— Я не должна отчитываться перед тобой!
— Ладно. Кто тебе рассказал о твоей матери? Ты ведь и о моей матери знаешь?
— Я знаю, я знаю... — повторила Кама.
— Но кто тебе рассказал?
— Я могу не отвечать тебе. Я не хочу...
Но Арсиноя не умела делаться равнодушной, покойной, и потому свободной. Она легко оказывалась в зависимости от человека, с которым ей приходилось говорить... Её упрямство оказывалось признаком слабости...
— Я по-дружески тебя прошу, по-сестрински, — сказала Маргарита. — Разве между нами всё разорвано? Разве мы более не сёстры?..
И снова и снова она дивилась себе. Какая же она! Как это она в одних и тех же словах и лжёт и говорит правду! Да, она говорит правду. Но она и лжёт, лжёт, когда говорит эту правду о сестринской дружбе! Она нарочно, лживо говорит эту правду, говорит для того, чтобы Арсиноя ответила, призналась...
— Кама, если это тайна, не говори...
Так! Ещё одна ложь! Я нарочно говорю это «не говори», чтобы она заговорила!..
Кама заговорила. Кама всегда отличалась доверчивостью, а теперь Каме хотелось доверительного разговора с каким-либо женским существом. А с кем же, как не с сестрой Маргаритой! Ведь у Камы не было подруг... Кама не думала говорить, но вдруг ей очень захотелось говорить, и она заговорила...
