Есть у кочевников свои певцы-сказители. Поют они о подвигах давних богатырей, о любви храбрых девушек и смелых юношей... Жены и дочери кочевников ходят с открытыми лицами, держат голову прямо, глаза не опускают...
Однажды летела песня над землёй. А люди тогда не знали песен, петь не умели. А самая первая на свете песня летела и пела. И где летела низко, там люди перенимали её и учились петь. А над кочевьями тюрок пролетела совсем низко. Оттого они - лучшие во всём мире певцы!..
А степь, она разная. На юге летом жарко, теплынь, будто в самых жарких странах. А зимой - стужа, будто в самых северных землях. Колючим кустарником зарастает к югу степь. Одни лишь неприхотливые, выносливые верблюды могут питаться такими колючими растениями... Ползают большие когтистые ящерицы, ядовитые пауки и скорпионы... А там, дальше, дальше - горы, цепь гор. Небесные горы...
Громоздятся хребты над хребтами всё выше, всё снежнее, всё скалистее. Переваливаешь хребет, а за ним - высокая степь. А за другим хребтом - снова степь. А ещё выше, на самой выси, вровень с вершинами снеговыми - высочайшая степь!
А все хребты сходятся к самой великой горе. Тянется и тянется её вершина - длинное снеговое поле, усеянное крутыми остроконечными пиками. Но эта огромная, многозубчатая вершина, она есть подошва самой высокой, великой вершины, подошва горы Хан-Тенгри. Здесь обитает недоступное человеческому взгляду языческое божество всех тюрок - Небо, Тангра, Тенгри, Танри... По-разному произносят его имя... Но имя это - одно, имя тюркского Бога, Иеговы[64] тюрок...
Недоступна обитель Неба. До вечных снегов надо подняться, чтобы увидеть очертания великой горы. И то, не всегда удаётся увидеть: облака лепятся по ледниковым ущельям, сторожат великую гору...
Высоко-высоко в синеву небес уходят гребни скалистых гор, Небесных гор, суровые, обвеваемые холодными ветрами...
Все на свете, сколько их есть на земле, тюрки поклоняются и молятся недоступному Небу, которое - Бог. Болгары первыми из тюрок принесли сказания о нём на Балканы и высекли в камне огромное изображение всадника - жреца Неба, Мадарского конника...[65]
Но время минуло, пошло дорогами-путями, заставило тюрок принять веру Аллаха или веру Христа... А Небо - оно всегда Небо, вековечное Небо единого Бога земных существ...
Засвистели по степи монгольские стрелы, под копыта неподкованных монгольских лошадей низкорослых упали цветущие города Азии. Закончились простые перемещения по степям: с пастбища весеннего - повыше в горы, а там, когда минует лето, спускаешься на зимнюю стоянку; а придёт новая весна - и снова повторится незамысловатый путь... Но вот пришёл конец подобной жизни. Явилась цель движения. И была эта цель - бегство! Все побежали прочь от монголов. Бежали, переменяя на бегу веру, словно бы в платье новое облачаясь; и переменяли внешний облик, и вправду иные видом своим делались, и вправду облачались в иное платье. И брали себе жён из племён и родов, с какими и не встречались прежде; и уходили к мужьям из иных племён; и вот менялись видом - иные глаза, волосы, иная стать... Бежали!..
