Индийская красавица | страница 19



Девочка запоминала все мелодии и потом подбирала их одной рукой на клавишах старого учебного пианино, совершенно почерневших. Самое название Фоли-Бержер вызывало у нее представление о стране сказок. Все пастушки здесь были принцессами, сверкавшими от драгоценностей и перьев, такими красавицами, что они могли позволить себе показываться на люди голыми, в бриллиантовых ожерельях, обутыми в серебро и золото, светозарными, великолепными под своими величественными диадемами. Толпа, собравшаяся в полумраке, слушала, как они пели, и восторженно их вызывала. Девочка тоже хлопала, убежденно, изо всех сил, не понимая, почему некоторые зрители смеются, глядя на нее.

Эти чудесные открытия стоили в конце концов частых пропусков школы, по болезни там или не по болезни.

Бабушка поможет понять то, чего она не слышала на уроке. С ней занятия пролетали незаметно. Она раскатисто смеялась, говоря: «Ну вот мы и закончили час наглядного обучения!» Как было девочке догадаться об этом? За завтраком умело пробудили ее любопытство: и она задала сотню вопросов о невинных овощах, положенных ей в тарелку. Ответы и составляли урок. Обучаться таким образом значило вести беседу, разнообразную, вовсе не утомительную, — по видимости, это был самый непринужденный разговор на свете, в действительности — умело, любовно направляемый в нужную сторону.

И если даже она, пропустив школу, не шла к бабушке, ей никогда не бывало скучно с мамой. К десяти годам она уже давным-давно пользовалась разрешением рыться в любых книгах. Мама играла с ней в «А это кто написал?». Мама брала книгу и, прикрыв обложку, читала какой-нибудь отрывок, а девочка должна была как можно скорее назвать имя автора. Немного позднее пришлось научиться отвечать также и на второй вопрос: «А откуда ты это знаешь?» Иными словами, нужно было подстеречь самый неожиданный поворот фразы, уловить ритм, поймать особенности языка, ухватить беглый намек на скрытый контекст. Разумеется, когда встречались имена собственные, мама произносила вместо них: «Хм! Хм!» — было бы слишком просто узнать Ромена Роллана по Кристофу или Колетт по Сидо.

Школьница в домашних шлепанцах, девочка, замкнутая в четырех стенах квартирки, играла в ученье и училась играючи, неспособная (она останется такой на всю жизнь) отвести в своей жизни одно время игре и другое время — труду.

Отъединенная от своих сверстниц этим странным воспитанием, она останется такой надолго и подчас не без горечи: ибо куда способней жить приспособившись — к другим людям, к обычаям, к господствующим правилам. Но есть нечто умиротворяющее, утешительное и в том, что идешь к самой себе кратчайшим путем, пусть он даже и пролегает в стороне от торных дорог.