. Ни единой оригинальной мысли. Ни единой фразы, свидетельствующей о чем-то большем, чем простое знание грамматики. Но зато у него великолепная память, он методичен, организован, усидчив. Медицинское образование слишком длительно и дорогостояще? Нет. Поскольку он принял мудрое решение стать военным врачом. Образование не будет ему ничего стоить.
Маргерит возразила, что, избирая медицину, он в конце концов станет всего лишь «работником физического труда», ведь ему придется работать руками, засучив рукава, рыться в кишках трупов, прежде чем он примется за мясо живых. Эмиль не спорил против этой унизительной истины. Но в то же время с деланной робостью спросил, не поставит ли его столь продолжительное обучение в самый почетный ряд «работников физического труда»?
Взбодрив свою кровь несколькими «хорошими скандалами», при которых Эмиль присутствовал, потупя взор и никак не реагируя, мать поняла, что обезоружена. Ей пришлось отступить перед призванием, до такой степени твердым. И поскольку иного выбора у нее не было, преисполнилась гордости от сознания, что в один прекрасный день окажется матерью врача и вдобавок офицера.
Итак, Эмиль в свою очередь расстался с домом и стал студентом — самым бедным на своем курсе. Воспитанный в слишком хороших и слишком суровых правилах, чтобы принять от кого бы то ни было какую-либо помощь, он предпочитал ни с кем не общаться и зубрить в своем углу, упорно стремясь к зрело обдуманной цели. Сам того не желая, он прослыл нелюдимым медведем, который не интересуется ничем, кроме работы. Трудолюбивым бедняком. Он не позволял себе никаких развлечений, уклоняясь также от встреч с женщинами. Робкий, неуклюжий, умел устоять перед градом шуточек однокашников. В дружбе или приятельстве он совершенно не испытывал потребности — у него была его работа, и, если выпадала такая возможность, он спешил снова окунуться в атмосферу улицы Франклина, оставшуюся неизменной.
От Шарлотты приходили длинные и подробные письма, стиль которых явно был тщательно продуман. Шарлотта работала репетитором в женском лицее, неподалеку от Парижа. Она была не взрослее своих старших учениц, но ничуть на них не походила. Эти девицы вели совершенно невероятную жизнь. Они часто меняли платья, играли в теннис, курили сигареты, некоторые даже коротко стриглись. Шарлотта не могла, разумеется, написать, поскольку это значило бы проявить неуважение к матери, что среди них попадались и такие, которые ездили в автомобиле на прогулки с молодыми людьми (возможно, своими женихами?). Один из этих молодых людей, провожая до дверей лицея самую красивую из учениц выпускного класса, даже поцеловал девушку в шею, когда прощался с нею. Шарлотта случайно оказалась свидетельницей этого поцелуя, который так глубоко смутил ее, что она краснела, стоило ей о нем подумать, и еще сильнее оттого, что не могла о нем не думать. Поцелуй, однако, казалось, ничуть не смутил ту, которая его получила. Шарлотта видела, как девушка, смеясь, тихонько отстранилась, даже не дав пощечины дерзкому. Наверняка эта выпускница была из семьи, отличавшейся весьма распущенными нравами: какая-нибудь богема, возможно, или нувориши, приехавшие бог весть откуда? Шарлотта была признательна матери за данное ей строгое воспитание. Уж конечно, она не завидовала этим девушкам, которые не умели пристойно держаться и обращали на себя внимание.
