С точки зрения повседневных текущих военных событий оперативно-информационный центр, находившийся в «цитадели» — бетонном укрытии позади здания адмиралтейства — и следивший за обстановкой на морских театрах военных действий, имел даже большее значение, чем комната 39. Не менее важным была и военно-морская секция огромного центра связи, расположенного за пределами Лондона, который я буду называть в дальнейшем «станцией X».
Сюда из всех районов мира поступал непрерывный поток перехваченных радиограмм и шифровок противника; здесь они подвергались тщательному анализу техниками, дешифровальщиками и другими специалистами по всем трем флотам противника. Здесь же находилось отделение службы специальной разведки, взаимодействовавшее с сотрудниками разведывательной службы союзников. Задача этого отделения заключалась в сборе и анализе необходимой флоту информации, поступавшей от разведывательной сети в оккупированной Европе и на Среднем Востоке, при этом разведывательная сеть на территории Норвегии играла особо важную роль.
Однако все основные операции и действия замышлялись и планировались в комнате 39; в ней решались вопросы развития и расширения морской разведки, разрабатывались сметы расходов, вырабатывалась линия доведения и образ действий и многое, многое другое.
Образно выражаясь, комната 39 была мостиком разведывательного корабля — разведывательного управления ВМС. То, что происходило в комнате 39, можно было бы, конечно, романтизировать. Сюда поступили самые первые (еще в 1939 году) данные об экспериментах в Пенемюнде над ракетами и управляемыми снарядами; эти данные прислал военно-морской атташе в Стокгольме. Здесь обсуждалась организация контрабандной доставки драгоценных шарикоподшипников из Швеции. Здесь были подготовлены все необходимые аргументы для начальника главного морского штаба, которыми он пользовался в споре с премьер-министром при обсуждении стратегии бомбардировки Германии и вопросов наиболее целесообразного использования авиации. Здесь были заложены основы омолаживания американской разведывательной системы. Здесь намечались и осуществлялись многие другие важные шаги, меры и мероприятия. Однако никто из работавших в комнате 39 не стал бы утверждать, что подобная деятельность была характерной для обычной повседневной работы 17-го отдела.
Никто из сотрудников не стал бы также утверждать, что все шло гладко, делалось без ошибок, что на результаты их работы не поступало никаких жалоб или претензий со стороны других управлений адмиралтейства или Уайтхолла. У разведывательного управления ВМС были и критики и противники; на него иногда пытались оказывать чрезвычайно неприятное давление. В подтверждение этого положения я снова процитирую Дрэйка:
