Вдруг сразу потемнело. Захваченный своими размышлениями, Акимов не заметил, как они вошли в кедровник.
- Ну, тут, Гаврюха, посматривай, чтобы на сучке глаза не оставить, предупредил Акимова старик.
- Зрю, Федот Федотыч! - отозвался Акимов.
Теперь они шли медленнее. И не только потому, что здесь было сумрачно. Сказывалась усталость. Они поднялись задолго до рассвета, прошли за день огромное расстояние и не обедали, похрустев на ходу сухарями, чтобы под ложечкой не сосало.
Акимов свалился на нары, не дождавшись даже ужина. Но когда ужин поспел, Федот Федотович всетаки разбудил его.
- На голодное брюхо черти будут сниться, паря!
Вставай, закуси! - шутил старик, погромыхивая посудой.
Акимов с трудом встал, размялся и через минуту чувствовал себя вполне бодро. Федот Федотович заметил это:
- Повеселел, Гаврюха! Говорят, что у старого усталь в кости откладывается, - а у молодого сном, как водой, смывается.
- Да я вроде и не спал.
- Вздремнул малость, а дрема, слыть, бывает иной раз слаще и пользительнее сна.
- Это верно, замечал я. Случалось, бывало, так:
сидишь за книгой, а в глазах все плывет. Голову опустишь, чуть вздремнешь. Десять, от силы двадцать минут пройдет, а смотришь, в уме просветление, свежесть... А на чем же все-таки, Федот Федотыч, карту мы с тобой вычертим? И, главное, чем? - круто повернул разговор на другую тему Акимов.
- А какой тебе струмент нужен? - спросил Федот Федотович, придерживая закопченный чайник над своей кружкой.
- Большой лист бумаги, карандаш, линейка, циркуль, компас, - хитровато поглядывая на старика, перечислял Акимов.
Федот Федотович оставил чайник, передвинул кружку.
- Компас есть, паря. Насчет остального думать придется.
- Сколько пи думай, бумага или карандаш от это-"
го не появятся. А надо бы карту вот так! - Акимов чиркнул себя пальцем по шее, заросшей темным волосом.
- Ну, линейку сделаем. Рубанок есть, - начал Федот Федотович.
- Мне надо, Федот Федотыч, не просто линейку, она должна быть с сечением. Иначе масштаб карты окажется приблизительный.
- Это пустяк. Точную меру с дула ружья снимем.
Мое ружье двенадцатого калибра. Пересчитаем на дюймы.
- А что же? На худой конец и такой способ пригодится, - сразу оживился Акимов.
- Циркуль... Деревянный циркуль сделаю тебе хоть завтра, - сказал Федот Федотович.
Акимов заметил, что старик увлекся разговором и забыл об ужине.
- Да ты ешь, Федот Федотыч! - Акимов придвинул кружку, налил в нее коричневый настой из чаги.
