- Да. Теперь можно...
- "Искатель" пошел спасать человека в Космосе.
- Как? Его можно спасти? Боже! Вы можете запросить о нем Землю? Ах, да! Вы же сами на Земле!
Сигнальная лампочка замигала на пульте "Искателя".
- Внимание! Вызывает Земля! - крикнул Аникин.
Петр Громов и американец Годвин, стоявшие у окна кабины, повернулись к пульту.
- Это Евгений. Он разыскал "Колумб" между Озером Снов и Заливом Мертвых. Он выручил девушку из неприятности. Пляши, Том!
- Можно было бы выбрать более приятные названия, - ворчливо отозвался Годвин, тщетно стараясь скрыть радость.
- Вы хотели сесть за руль, Годвин, - позвал Громов. - Выводите корабль на вычисленную орбиту. К сожалению, не придется облететь Луну...
- Спасибо за честь, командор. Никогда не хотел быть пассажиром. Теперь я спокоен за девочку. А что касается другого лунного полушария, то нам и на этом дело найдется. Луна - планета сокровищ. Надо только нагнуться. Я сумею вам хорошо заплатить, командор. Спасательная экспедиция, топливо - все за мой счет.
Американец говорил совершенно серьезно. Петр Громов сдержал улыбку и промолчал. Но Аникин лукаво спросил:
- А у тебя много на банковском счете, приятель?
- Пока только тридцать пять прожитых лет, - ответил Годвин.
Танкетка двигалась под отвесными скалами. На серо-пепельной равнине застывшими волнами поднимались длинные гряды камней. Пепел не удержался на острых гребнях, и они, беловатые, издали напоминали барашки, с которых морской ветер срывает брызги...
Эллен вспомнила остров Капри, исполинскую, поднявшуюся из моря скалу с отвесными обрывами берегов, с которых когда-то император Тиберий, прославившийся жестокостью, сбрасывал в море неугодных ему римлян.
Луна была девственно чиста, она никогда не знала человеческих страстей, жестокости, ненависти... и даже любви и дружбы.
Эллен задумчиво сказала об этом Евгению и добавила:
- Может быть, теперь здесь будет не так?
Конечно, она имела в виду не жестокость и ненависть.
За танкеткой тянулся след гусениц. Они отпечатались в пепле, оттененные черной, как сажа, кромкой.
Танкетку трясло и бросало. Ровное каменное море оказалось "бурным". Эллен не удержалась бы на кузове, если бы ее не полуобняла, заботливо поддерживая, механическая рука манипулятора.
Эллен переводила взгляд с бело-черных лунных красок на мягкий голубоватый ласковый тон панели, видимой через прозрачную полусферу, на пластмассовые ручки цвета слоновой кости, на ткань тенниски, на волосы Евгения, отливавшие на солнце...
