— Опишите нам приметы ботинка, — попросил Колесов.
— Ботинок как ботинок… — удивилась Смолина.
— Нет, все ботинки разные. По цвету, по форме…
— Этот был черный и блестел. Я еще тогда подумала: «Вот фраер, выпендрился! На улице мороз под сорок, а он корочки лаковые напялил!»
— Вы не ошиблись? — спросил я.
— Точно, лаковые! Умереть мне на этом месте!
— Ответьте, пожалуйста, — сказал Кудряшов, — почему у Кругловой последние дни тихо стало? Почему не собирались обычные компании? Ведь раньше, помнится, ни одного дня без пьянки не обходилось.
— Все очень просто. Двадцать первого один лопух драку здесь затеял. Ваши приезжали. Забрали всех. А участковый Зинке сказал, что если не угомонится, то против нее возбудят уголовное дело за притонодержание.
— За притоносодержание, — поправил Ханов.
— Вот-вот, — закивала Смолина. — Пугал! Знаю я. Если бы была такая статья, давно бы дело смастрячили. Но Зинка напугалась. Никого к себе не пускала.
— Статья такая есть, — сказал Колесов. — Можете быть уверены. Не зря она испугалась.
— Кто же затеял драку? — спросил Ханов.
— Чужой…
— В каком смысле?
— Васька Крюков его возле магазина подцепил. На свою голову… С ним и подрался.
— Из-за чего?
— Из-за Гальки. Васька уже давно с ней…
— Значит, всех забрали? — уточнил Кудряшов.
— Всех, — утвердительно кивнула Смолина.
— А вас?
— Меня? — несказанно удивилась Смолина. — Меня-то за что? Я не ворую и не дерусь…
— За тунеядство, — подсказал Ханов. — Такая статья тоже есть. Лучше скажите, вы не трогали какие-либо вещи в комнате Кругловой, когда приходили к ней вчера вечером?
— Что вы имеете в виду? — сухо спросила Смолина.
— Я хочу знать, не брали ли вы какие-нибудь вещи из комода?
— Мне брать вещи? — откровенно обиделась Смолина. — Да у Зинки и вещей-то порядочных не было. Старье одно.
В книге задержанных за двадцать первое декабря было записано, что в двадцать часов пятнадцать минут с улицы Нагорной, девять в отдел доставлены: Крюков Василий Федорович, 1944 года рождения, без определенных занятий; Вахлова Галина Игнатьевна, 1946 года рождения, без определенных занятий, и Терентьев Николай Степанович, 1943 года рождения, шофер. Проживает: станция Гора, улица Первомайская, 132. В графе «принятые меры» стояло: осуждены по указу ПВС, на пятнадцать суток.
— С кого начнем? — спросил Кудряшов.
— Не вижу разницы, — ответил Ханов. — Ваську Крюкова я знаю.
— Тогда с Терентьева?..
— Все равно, — согласился я. — На безрыбье…
Терентьев, невысокий тщедушный парень в сером пальто и таких же серых брюках, нервно мял в руках черную кроличью шапку.
