— Выходит, весточкой будешь ты? — спросил Ханов. — И как же это будет выглядеть на практике?
— Поскольку Терентьев не знает адреса Кривого и нам он тоже не известен, так как Кривой не прописан, единственная возможность встретиться с ним — это его личная заинтересованность в такой встрече. Терентьев дал мне телефон 3-48, по которому я должен позвонить и предупредить о своем приезде.
— Хорошо, — кивнул я. — Где ты будешь жить?
— В доме Терентьева. Он дал мне записку к матери. Но Кудряшов просил ничего от нее не скрывать. Рассказать все, как есть.
— Правильно, — поддержал Ханов. — С матерью играть в прятки непорядочно. А встречу Кривому лучше всего назначить на автовокзале. Там всегда полно народу и нам будет легче взять его под контроль.
— А почему ты думаешь, что нам придется с ним валандаться? — усомнился я. — Задержим сразу после встречи.
— Не знаю, не уверен, — возразил Колесов. — Мы прикидывали и так, и этак… Не стыкуется. Слишком нелогичное убийство. Без всяких видимых мотивов. Потом возраст… Круглова старше Кривого более чем на двадцать лет. Несудима. Не привлекалась… Пути-дорожки их вроде бы не пересекались.
— Ладно, — подвел я итог. — Возьмем над ним шефство. А там… Не будем загадывать. Не люблю.
— Тогда поехали звонить, — предложил Колесов.
На автовокзале было шумно и многолюдно. Подходили и отходили автобусы, спешили пассажиры, короче, стояла обычная неразбериха и суета.
В редком свете фонарей мы видели, как Колесов слегка расхлябанной походкой прохаживался по привокзальной площади. Его рослая фигура заметно выделялась в снующей толпе.
В машине нас было трое: мы с Хановым и инспектор уголовного розыска Патрушев, выделенный нам в помощь Пискуновым. Сам Пискунов остался в отделе для координации действий и установления связника, которому звонил Колесов, договариваясь о встрече с Кривым. Телефон, как выяснилось, принадлежал сразу двум пионерским лагерям: «Горняк» и «Металлург». В который из этих лагерей звонил Колесов, мы пока не знали.
— Пройдемся, — предложил я Ханову. Мы вышли из машины.
Часы на здании вокзала показывали пять минут седьмого.
— Веселенький будет вечерок, — без всякой связи сказал Ханов.
— Накаркаешь, — обозлился я. — Смотри лучше в оба.
Внутри вокзальчик был маленький и тесный. Очередь, состоявшая из двадцати-тридцати человек, толклась у кассы. Никого, похожего по приметам на Кривого, не было. Прошло уже пятнадцать минут, как мы торчали здесь.
— Не придет, — почему-то шепотом произнес Ханов.
