– Конечно же мы с Джеком обнимали друг друга, и я на сто процентов уверена, что знаю, когда были сделаны эти снимки. – Она решилась встать и подойти к креслу, где в напряженном недоверчивом молчании сидел Анджело.
Когда Рози взяла табуретку, чтобы присесть рядом, он напрягся еще сильнее. Анджело ощущал себя пациентом, к которому с дурными вестями пришел врач. Он проклинал себя на чем свет стоит. Зачем он пришел в этот дом? Он сам создал правила игры, сказал, что прошлое они вынесут за рамки их отношений, но ничего не вышло.
– Это долгая история, – начала Рози. – Аманда взяла и перекроила правду в угоду своим интересам.
– Слушаю, – произнес он хриплым голосом.
– Те вещи, что я заложила… драгоценности. – Она сделала глубокий вдох и посмотрела ему в глаза. – Я делала это для Джека.
– Вот наконец и правда.
Ему очень захотелось выпить что-нибудь покрепче, можно даже не одну порцию. Три года назад он смотрел на эти квитанции и снимки и чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Сколько еще его будут водить за нос?
– Я хотела признаться тебе, но мне было стыдно. – Рози вздохнула. – Понимаешь, когда мы все втроем решили уехать в Лондон, у Джека была очень сложная пора в жизни.
Анджело понял, что ему уже невыносимо слышать имя этого мужчины. Он также понимал, что ему придется выслушать Рози, хочет он того или нет.
– Мы должны были уже давно уехать, но я все откладывала. Хотела сдать экзамены. Джека избили. Он чуть не погиб.
– Я не очень понимаю.
– Как я уже сказала, ему тогда было нелегко, но я не осознавала насколько, пока он из-за них не попал в больницу.
– Из-за них? – Анджело пытался уловить признаки лжи на ее лице, но не мог.
Кажется, Рози говорит правду.
– Гомофобы – называй их как хочешь. Это из-за них он угодил в больницу. А когда вышел и мы наконец уехали в Лондон, он стал наркозависимым. Он так старался преодолеть последствия этого избиения. Я… – Рози сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. – Я винила себя. Если бы мы уехали, как планировали, этого бы не произошло, но я поступила эгоистично.
Анджело не знал, что сказать.
– Джек – голубой?
– Я уверена, Мэнди об этом ни разу не обмолвилась. Когда он вышел из клиники, где прошел курс реабилитации, мы часто фотографировались. Я на сто процентов уверена, что это и были те снимки, которые она показала тебе. Конечно, я обнимала его. И конечно же я смеялась, потому что была счастлива.
– Так ты сдавала в ломбард драгоценности…
