и вещи вне этого
Я и т. д.» (цит. по: 82, 238). В этих словах мы видим набросок программы наукоучения. Первая предпосылка — существование, или, точнее, наличие, истины. Наука представляет собой совокупность истин в их связи друг с другом. Показать, как связаны истины, т. е. раскрыть форму научного знания, а затем его отношение к миру и субъекту, — такова задача наукоучения. У Канта философия начинается с субъекта познания, у Больцано — с объекта, с истины. Признание объектом познания истины, а не внешнего мира предопределяет все будущие недостатки учения.
Первый раздел наукоучения — «Учение об основах» — имеет два подраздела: «О существовании истин-в-себе» и «О познаваемости истин». Особенностью теоретико-познавательной части наукоучения Больцано является применение им математического способа доказательства к философским проблемам. Этот способ, как известно, использовался уже Декартом, Лейбницем и Спинозой. Последний пытался даже всю свою систему изложить в математической форме, представив ее как совокупность геометрических доказательств. Но такой подход оказался искусственным и большей частью бесплодным. Кант сделал попытку четко разграничить математический и философский методы. Высказав ряд правильных замечаний по этому поводу, он тем не менее преувеличивает различие философского и математического исследований. Больцано не согласен с Кантом, но неудачный опыт Спинозы заставляет его быть осторожным в использовании математических средств.
Доказательство того, что истины имеются, он начинает с опровержения радикального скептицизма, главным тезисом которого является утверждение «Не существует ни одной истины». Этот тезис, по мнению Больцано, опровергает сам себя и приводит к совершенно противоположному тезису о существовании бесконечного числа истин.
Положение о том, что не существует ни одной истины, основывается на молчаливом предположении наличия только одной истины — истины этого отрицательного суждения. Но если имеется одна истина, то можно показать, что имеется и вторая. Когда мы обозначим истину «Не существует ни одной истины» как «А есть В», мы можем высказать утверждение, с которым радикальный скептицизм вынужден будет согласиться, а именно: «Кроме истины „А есть В“, больше истин не имеется». Но это утверждение является уже второй истиной, так как она не совпадает с первой, содержит другие части. Подобным образом можно показать, что имеется и третья истина. Выразив вторую истину как «
