— Читаешь что-то интересное? — спрашиваю я, останавливаясь перед ней.
Кэлли вскидывает голову и резко захлопывает книгу, которая, на самом деле, оказывается ее дневником.
— Привет. Что ты здесь делаешь?
Я оглядываю ее блокнот и выгибаю бровь.
— Знаешь, когда-нибудь ты разрешишь мне прочитать что-нибудь из него.
Она быстро мотает головой, прижимая блокнот к своей груди, к ее щекам приливает кровь.
— Ни за что.
Ее реакция вызывает у меня еще большее желание прочитать.
Мы вместе идем по траве, не выбирая особо путь, только лишь бы добраться до тротуара.
— Ты уже решила, поедешь домой или нет? — спрашиваю я, засовывая руки в карманы. — Знаешь, я очень этого хочу.
Кэлли хмурится.
— Как и моя мама, но я не знаю... Я не любительница бывать дома. Он слишком о многом мне напоминает.
— Мой тоже, — соглашаюсь я. — Вот поэтому мы должны поехать вместе. Мы могли бы каждый день встречаться. Люк тоже не любитель своего дома, поэтому, я знаю, он отвезет нас куда угодно.
Он скептически поглядывает на меня из-под ресниц.
— Хорошо, я подумаю об этом.
— Звучит скептически.
— Просто мне... как-то не верится, что я, ты и Люк будем вот так встречаться.
— А почему бы и нет?
Кэлли пожимает плечами, ее ботинки шаркают по грязи у края газона.
— Потому что мы никогда раньше этого не делали. Мы много лет знаем друг друга, но единственный раз, когда мы заговорили, — мы находились здесь. За пределами Афтона.
Я обгоняю ее, и она чуть не врезается в меня.
— Думаешь, я брошу тебя, потому что мы вернемся домой?
Ее плечи подпрыгивают, когда она снова ими пожимает, и смотрит на землю.
— Это неизбежно. Там будет полно людей, и большинству из тех, с кем ты общаешься, я не нравлюсь.
Я кладу палец на ее подбородок и приподнимаю голову, заглядывая в ее печальные голубые глаза.
— Ты имеешь в виду Дейзи?
— Дейзи, ее друзей, всех, с кем мы учились в школе, — несчастно произносит она. — Но это не имеет значения. У меня нет настроения ехать домой.
Кэлли проводит карточкой по замку, и я открываю дверь в ее общежитие. Нас окутывает теплый воздух, когда мы идем по пустому коридору.
— Тогда чем ты будешь заниматься? Останешься одна?
— Я большая девочка, — говорит она, когда мы заходим в лифт, а потом качает головой, стоит мне начать улыбаться. — И я говорю не в буквальном смысле.
Лифт поднимается, и я стою молча, пытаясь понять, как убедить ее поехать со мной. Дойдя до двери комнаты, я начинаю паниковать. Мысль оставить ее здесь одну разрывает мне сердце.
