Бормашина тем временем создавала музыкальное сопровождение, соответствующее жанру происходящего. Нужно понимать, что в те годы бор совершал несколько жалких оборотов в минуту. Не то, что сегодняшние тысячи. Там, за дверями кабинета, время от времени кто-то выл, и вой этот постепенно переходил в душераздирающие крики. Можно было легко вообразить, что в кабинете кого-то мучали инквизиторы. Но мы с братом не теряли драгоценного времени и исследовали каждый уголок тесного зала. Десятки ожидающих с ужасом реагировали на крики, доносящиеся из камеры пыток. Мы с Игорем скрашивали нашим мельтешением их мучительное ожидание.
Вдруг тетенька, чьи размеры за время наших с братом исследований достигли апогея, неожиданно взорвалась и рявкнула в сторону моей мамы: «Уймите своих ненормальных детей!»
Важно понять, что сказать моей маме, что у нее ненормальные дети, – значит совершить фатальную ошибку.
Есть старый одесский анекдот. Абрам Иосифович Рабинович снимает трубку – звонит молодая особа: «Вы случайно не Василий Петрович Иванов?» – «Ой, девушка, если бы вы только знали – КАК вы ошиблись!!!»
Так вот наша тетенька даже не догадывалась, КАК она ошиблась!
Должен сказать, что моя ныне покойная мама за всю жизнь мухи не обидела. Но если кто-то позволял себе косо посмотреть или не дай бог сказать что-то нелицеприятное в адрес ее детей, она становилась тигрицей, и нападающий тут же превращался в пострадавшего. Она при своем маленьком росте и хилом телосложении чуть ногтями не расцарапала лицо амбалу-пьянице, который позволил себе на улице поднять руку на нас с братом, когда нам было по 4 года, и тот, перепугавшись до смерти, еле унес ноги.
Итак, когда опухшая от переполняющей ее ярости желеобразная дама выпалила сакраментальную фразу, подвергающую сомнению нормальность детей моей мамы, та, выйдя в самый центр предбанника, посмотрела, прищурившись, на это возмущенное подобие лица, и медленно произнесла: «Ха… ха… ха!!!» Затем, окинув окружающих и убедившись, что привлекла внимание всех глубокоуважаемых присутствующих дам (мужчин там не было), мама театрально добавила громким голосом: «Хм, эта идиотка сказала, что у меня ненормальные дети! Посмотрите на нее! Вы только посмотрите на эту образину!!! – мама показывала указательным пальцем на кикимору. – У меня ненормальные дети… Нет, вы только посмотрите на нее и ее мертвую куклу на подоконнике!» Затем снова перевела яростный взгляд на врага народа, подошла к ней впритык и прокричала: «Это у тебя ненормальная дочь! Не приближайся к моим детям – не то убью!!!» Тут мама посмотрела на меня с Игорем – мы понимали, что речь идет о нас, и притаились, с интересом ожидая, чем закончится эта драма. Мамино лицо вмиг расплылось в доброй улыбке, появлявшейся у нее каждый раз, когда она нас видела. И уже мягким, но слышным каждому присутствующему голосом добавила: «Дети, продолжайте играть!»
