– Не из офицерской, – машинально поправил Шимкевич, – военный врач – это же не офицер, а чиновник.
– Все равно, по военному ведомству. И вообще, почему такой кислый вид? – Павел по-дружески хлопнул Владимира по погону. – Радоваться надо! Гляди, как Варенька на тебя смотрит…
«Ах, если бы так продолжалось всегда, – подумал Шимкевич, ловя взгляд невесты. – И этот жаркий день, и друг рядом, и нетерпеливо ожидающая Варенька… Господи, как же я счастлив! Как же прекрасно жить на этом свете!»
Все эти немудреные счастливые мысли крутились в его голове каким-то невообразимым вихрем, так что он даже не сразу понял, что прозвучала команда «Вольно!», смотр завершен и Варенька уже бежит к нему. А еще через минуту он уже целовал ее нежные губы и шептал на ухо какую-то жаркую чепуху, не обращая внимания ни на ироничную усмешку скептика Долинского, ни на полные скрытой зависти взгляды Варенькиных подружек, толпившихся поодаль…
Вся эта летняя картина – плац, наполненный разгоряченными людьми в красивой форме, нарядные барышни, – казалась совершенно неподвластной времени. И никто из людей, которые волей судеб собрались сейчас на окраине Минска, издавна называемой Ляховкой, не догадывался, что будет с ними буквально через несколько месяцев…
Генерал Колянковский не знал о том, что его дивизия совсем скоро будет с тяжелыми боями отступать по лесам Восточной Пруссии и его отрешат от должности за сокрытие того, что в хаосе отступления связь с одним из полков – с этим самым 119-м Коломенским – будет утрачена.
Полковник Протопопов не знал о том, что в феврале 1915 года пропадет без вести.
Полковое знамя, так гордо реявшее над солдатами, будет потеряно в бою.
И уж, конечно, не знали своего будущего ни субалтерн-офицер 2-й роты Коломенского полка Владимир Шимкевич, статный розовощекий юноша в новеньком двубортном мундире «царского» цвета – цвета темно-зеленой морской волны, ни его невеста, двадцатилетняя Варенька Лепешихина…
Поезд, составленный частью из желтых, частью из зеленых вагонов – соответственно второго и третьего класса, – подкатил к перрону вокзала Минск-Виленский. Толпа пассажиров хлынула к выходу в город, а поручик Владимир Шимкевич немного замешкался на перроне. Сделал он это специально: трудно шагать в спешащей толпе, когда у тебя раненая нога. Она уже совсем не беспокоила офицера, рана, полученная в марте 1915-го, благополучно зажила, но быстро ходить все еще не получалось. Шимкевич заметно прихрамывал, опираясь на щегольскую палку – подарок сопалатника по госпиталю, уланского корнета Юрия Петерса.
