— Уходишь? — спросил он.
А я не смогла. Мне было жаль его. Никто не должен оставаться один на один со своим горем. Поэтому я покачала головой, взяла за руку и повела к его дому, который он создал сам из своего дерева жизни. У меня было еще немного времени. И это время я хотела провести с другом.
* * *
Вер много мне рассказал, наверное, просто хотел выговориться. Иногда так бывает, ты открываешься совершенно незнакомому человеку, и становится легче. В голове проясняется. Но ты знаешь, что больше не увидишь своего случайного попутчика, а значит можно сказать больше, чем можешь открыть даже друзьям.
Мы выпили. Точнее он пил, а я смотрела и старалась подливать и обновлять заказы. Если бить по боли и тоске, то всеми возможными способами. И судя по тому, сколько выпил, завтра ему будет очень плохо. А мне было плохо сегодня. Предчувствие какое-то не отпускало. Словно должно что-то случиться непоправимое, то, что я не смогу предотвратить. Вот только с какой стороны ждать удара — не знала.
Когда появился Азраэль, Вер мирно спал в моей кровати. Выгнул бровь, хмыкнул и проговорил:
— Я вижу, ты не скучала.
— Только давай без намеков, — скривилась я.
— Как скажешь. Ты готова?
— Да. Только сначала мне надо заскочить кое-куда.
— Я похож на лошадь или наемный экипаж?
— Ну, раньше ты был дойной коровой, теперь лошадью побудь для разнообразия.
— Убил бы.
— Ага, уже пробовал, — хмыкнула я, глядя на хмурую физиономию халфа, и похлопала по плечу. А вот это я зря. Иногда он позволял мне расслабляться и представлять его в роли одного из моих друзей, вот только безопасным другом он никогда не был, да и не хотел быть. Что и продемонстрировал. Схватил за руку, потянул на себя так, что я оказалась в захвате. Приблизил лицо, смотря прямо в глаза, но поцеловать не пытался.
— Ты забываешь, милая, что стоит мне только захотеть, и ты растаешь в моих руках.
— Я не мороженое, чтобы таять.
— Еще слово — и напросишься.
Я аж задохнулась от возмущения. Так и хотелось высказать этому наглому, самоуверенному типу все, что думаю на этот счет, вот только по глазам видела — исполнит угрозу. Он даже надеялся на это и даже с сожалением поджал губы, когда я просверлила его взглядом, но даже звука не произнесла. Вот только халф и не собирался сдаваться. Провел загребущей рукой вдоль позвоночника и задержался там, где его руке совсем было не место.
— Ты что…
Вот гад. Подловил. Коснулся губами губ, мягко, несмело, словно сомневался в чем-то, но через секунду, словно опомнился, и меня буквально обожгло силой его страсти, его желания. Я думала, оттолкну с возмущением, может, даже ударю, стирая победную улыбку с лица, или накричу, но ничего из этого не сделала. Я ведь должна быть зла, но не злилась. Скорее, в растерянности пребывала, потому что раньше, до слияния, не чувствовала того, что сейчас. Его близость, поцелуи, прикосновения… Кто-то или что-то внутри меня говорило, что это естественно, правильно. Так и должно быть. Вот только…
