– Возьми себя в руки, дружище, – сказал Том, уперев веснушчатые кулаки в столешницу. – Понимаю, тебе нелегко, однако надо держаться. Погибших не вернуть, а жизнь продолжается. Подумай о дочери. Она у тебя большая умница, но ты ее потеряешь, если сам за ум не возьмешься. Вы с ней друг другу поможете. Ты уж постарайся, обещаешь?
Люк осмыслил дружеский совет Тома и неохотно кивнул. В ушах звучали укоризненные слова Нелл.
– Обещаю, – произнес он.
– Вот и славно, – ответил Том. – Слушай, я вам продуктов из магазина привез и почту. К ночи похолодает, заморозки обещали, я дров наколол. Разведи огонь в камине, посидите, поговорите с Дженни. Ты, главное, не молчи. Мы Дженни привезем, но заходить не станем. Я завтра к вам загляну.
– Спасибо вам, Том. За все спасибо.
Дверь захлопнулась, заурчал мотор «ДеСото», на подъездной дорожке захрустел гравий под колесами.
В наступившей тишине негромко гудел пустой холодильник. Люк рассеянно посмотрел на хлеб, молоко, яблоки и бутылку лимонада, со вздохом уложил продукты в холодильник и вернулся к столу. Поверх стопки писем лежал голубой конверт авиапочты, адресованный Люку. Странно, обычно дедушка Лизетты присылал телеграммы, но после смерти бабушки они были редкими. У Люка не осталось знакомых в Европе. Кто мог ему написать? Люк повертел в руках конверт, надписанный четким почерком. Письмо из Страсбурга от некого М. Фогеля. Незнакомое имя, незнакомый адрес… Люк присел за стол, ножом вскрыл конверт, вытащил тонкие листы бумаги. На столешницу выпала фотография: зернистый, нечеткий снимок, чье-то лицо в толпе. Мужчина стоял за стойкой – похоже, обслуживал покупателя – и глядел прямо в объектив, не догадываясь, что его снимают. Непримечательные черты лица; небольшие, близко посаженные темные глаза; узкие губы, мелкие зубы; растрепанные волосы… Когда-то этот человек носил аккуратную стрижку с четким пробором, вспомнил Люк. Невыразительное, незапоминающееся лицо… Однако Люк четко помнил каждую черточку дьявольской физиономии Хорста фон Шлейгеля, начальника криминальной полиции. Люк вскочил со стула, наполнил стакан водой из-под крана и медленно выпил, но это не помогло сдержать тошноту. Он метнулся в туалет.
Наконец, умывшись и почистив зубы, Люк вернулся к столу и взял мелко исписанные листы. Фотографию с улыбающейся физиономией фон Шлейгеля он перевернул лицом вниз, не желая осквернять дом видом чудовища. Задержав дыхание, Люк начал читать письмо, потом, вне себя от потрясения, откинулся на спинку стула и ошеломленно уставился на циферблат стенных часов.
