Таким образом, мой выбор вечерних занятий имеет большое значение в моей NEAT активности.
Подводя итог, термогенез при неспортивной деятельности — NEAT, сжигание калорий при вашей повседневной жизни, варьируется на целых 2000 калорий в день. Это потому, что некоторые рабочие места гораздо более энергозатратны в плане энергии, чем другие, а также потому, что свободное время люди тоже проводят по-разному: некоторые в этом время полностью расслабляются, а некоторые придумывают себе достаточно напряжённые занятия. Низкий уровень NEAT активности связан с увеличением веса, диабетом, сердечными расстройствами, раком и другими болезнями. Но вот, что более важно, если у вас низкий NEAT — это уже «сидячая болезнь», которая означает, что вы лентяй. Привязанность к сидению — это существование с низким уровнем NEAT активности.
ЕСЛИ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ СИДЯТ СЖИГАЮТ МЕНЬШЕ КАЛОРИЙ, ПОДВЕРЖЕНЫ ЛИ ОНИ БОЛЬШЕ ПОЛНОТЕ?
Я давно интересуюсь проблемами лишнего веса — возможно это с того времени, когда мне было 12. Тогда я пострадал от рук парня по имени Камень. Он часто издевался надо мной из-за моего веса. Я был склонен к тучности и меня называли достаточно привлекательно: «Паффер». Возможно это было следствием перекармливания моей матерью — еврейкой, возможно — генетическим отклонением. После нескольких удачных попыток поиздеваться надо мной, я решил, что больше не хочу быть полным.
Ожирение это эпидемия с катастрофическими последствиями.[29] Излишний вес влияет не только на каждый орган, но и на самоуважение человека.[30] Мои пациенты постоянно думают о своём лишнем весе и дискриминации, которую они чувствуют в среднем по пять раз в час.[31] Тучность также бьёт и по кошельку. Лишний вес уже сам по себе поднимает стоимость медицинского обслуживания в США больше чем на $3000 в год, и если этот пациент страдает также и от диабета, то сумма чека возрастает уже до $10000.[32]
Когда я впервые пришёл в клинику Мейо в качестве студента из медицинского университета, я начал поиск экспертов по ожирению. Один из способов избавиться от проклятия, это сломать его, и я хотел найти причину своей полноты. Там я встретил Майкла Дженсена, худощавого исследователя с коричневыми волосами и слабым чувством юмора. У него было одно свойство, о котором мечтает каждый учёный — способность обрабатывать тонны информации и систематизировать их в завершённые концепции. Его коллега, Норм Эбергард, был высоким, бородатым гением, чей либерализм вернул его назад к обучению в Калифорнии. Он намеревался стать пианистом — теперь вместо этого обогащает науку своими инсайтами.
