- Мы его здесь не найдем, Люсилер, - сказал Ричиус.
- Он ушел охотиться, - резко ответил Люсилер. - Он мог зайти сюда на обратном пути в крепость.
- Прошло слишком много времени, Люсилер. Никто не уходит охотиться на две недели. Даже если...
- Ишэй! - рявкнул Карлаз, заставив их замолчать.
Предводитель львиного народа пригнулся и жестом приказал им сделать то же самое. Ричиус понял, что он собирается сделать.
- Нет! - прошипел он. - Ты с ума сошел! Туда идти нельзя!
Люсилер строго посмотрел на друга:
- Мы должны. Это животное - убийца!
- Но только не туда! - запротестовал Ричиус. - Мы окажемся в ловушке!
- Карлаз считает, что лев спит. Это самое подходящее время.
Ричиус покачал головой:
- Ни за что! Теперь, когда мы его нашли, нам надо привести подмогу. Чтобы его убить, нас троих мало.
- Карлаз его убьет, - объявил Люсилер. - Нам надо только его прикрывать.
Ричиус закрыл глаза и пробормотал молитву. Ему снова представился обезглавленный львиный наездник, и его резко затошнило. Конечно, Карлаз прекрасный воин, но даже ему не справиться с вышедшим из повиновения львом. Что еще хуже, этот зверь безумен. Он не признает в Карлазе предводителя и убьет его, не колеблясь.
Однако он понимал и то, что Люсилер прав. Животное уже убило двух человек, и если его не остановить, оно убьет снова. Они выслеживали его два дня, и теперь оно в ловушке. Ричиус ощутил тяжесть Джессикейна. Старый меч не пробовал крови уже больше года. Вэнтран надеялся, что на этот раз клинок обагрится только кровью гигантской кошки.
Карлаз пошел первым, стремительно поднимаясь по каменистому склону. Под его большим телом осыпались мелкие камни. Рядом двигался Люсилер, с подлинно кошачьей бесшумностью поднимаясь по склону. Ричиус двигался последним и с гораздо меньшей ловкостью. Ему не удавалось держать меч так, чтобы не ударять о камни, возвещая о своем приближении. Взобравшись по крутому склону, они остановились у входа и заглянули в пещеру. В глубине царил мрак - можно было только разглядеть, что пещера огромная, что в ней влажно, множество уступов и похожих на зубы сталактитов. Вблизи от входа, там, где солнечный свет еще боролся с бесконечной тьмой, лежал человеческий торс, который ни с чем нельзя спутать. Ног у трупа не было - только костистые пеньки, окруженные рваной плотью. Лицо исчезло. Карлаз как-то посвятил его в странные привычки взбесившихся львов. По какой-то необъяснимой привычке мертвые глаза жертвы приводили их в бешенство, так что они прежде всего уродовали лицо.
