А конюх продолжал:
— Ну и вот мысли великого Османа-паши обратились в другую сторону: он удостоил Марику своей собственной благосклонности.
— Ах, чтоб ему пусто было. Скрючило бы его почище, чем Ибн-Талеба. Сгинь он в тартарары, как Али!
— Ты все творишь благочестивые заклинания? — осведомился конюх. — Да исполнятся все желания твои, о друг и покровитель.
— Да, было бы недурно! — отозвался Блевио.
— Но девушка глупа, как ослица, упряма, как верблюдица, и зла, как змея, — продолжал конюх выкладывать свои сведения об отношениях между Марикою и Османом. — Можешь себе представить, о друг… Она осмеливается отвергать любовь, предложенную ей Османом!
«Молодец девка», — подумал Блевио. А вслух вымолвил:
— Неужели? Быть не может!
— Если я тебе говорю, так, значит, это чистейшая правда, — обиженным тоном возразил конюх. — Мои слова, как слова Корана… Покуда Осман надеется кротким словом убеждения подействовать на нее. Но, может быть, великодушное долготерпение его скоро истощится…
— И что будет тогда? — затаив дыхание осведомился Блевио.
Турок пожал плечами.
— Ты не знаешь еще Османа-пашу! — вымолвил он. — Это истинный турок до мозга костей… Он ни перед чем не остановится. Он и то жалуется: говорит, что девушка, должно быть, околдовала его. Мысль о ней отнимает у него сон, покой, аппетит.
— Хоть бы ты, старый черт, с ума спятил! — пробормотал Блевио.
— Ты опять творишь заклинания? — осведомился конюх.
— Разумеется!
— Да сделает Аллах так, как ты желаешь… Но я продолжаю. Итак, паша думает, что девушка его околдовала. И он уже один раз спрашивал меня. Просил у меня совета…
— У тебя? — несколько удивился Блевио.
— А то что же? — не моргнув глазом ответил конюх. — Он чтит меня больше, чем родного отца. Он со мною обо всем советуется. Потому что знает: мои слова, как слова Корана. Ибо я мудр. Этого ведь не скроешь…
— Истинно ты мудр, о Мабрук!
— Видишь?! — обрадовался конюх. — Даже ты признал, наконец, мою высокую мудрость…
— Признал, признал!
— Так вот, паша спрашивал уже однажды у меня совета: что ему делать с девушкою, которая осмеливается отвергать его любовь?
— А ты что ему посоветовал, мудрый Мабрук?
— Я? Я ему посоветовал: позови двух курбаши, пусть они хорошенько исполосуют эту гусыню кнутами. Тогда она сделается как шелковая…
Блевио едва удержался от желания размозжить голову «мудрому» Мабруку.
— И как же паша принял твой совет? — осведомился он.
Мабрук замялся. Но потом откровенно признался:
