В темноте — черные мысли.
О том, что бунтующих или обезумевших Магнитов подвергают эвтаназии. Это гуманная, милосердная мера — к счастью, крайне редкая. Из истории Эсколера Целест припоминал восстание Йоанхейма-воина и его невесты Лайлы-мистика; они решили, что хранители покоя и цивилизации достойны власти… а уничтожил их сам Совет Гомеопатов.
«Лишь бы Эл и Кассиус не вздумали…»
Неверно.
Они ничего не сделают. Элоиза не позволит.
Лишь бы Рони в самом деле не…
— Рони? — Он решился позвать мистика. Тот лежал на спине с открытыми глазами, в «Вельвете» Целест сравнил их с жидким яичным белком, теперь — свернувшийся. Или тухлый. Если прикоснуться, глазные яблоки окажутся холодными и плотными.
«Он просто восстанавливает ресурс». — Целест подавил порыв вскочить и тормошить напарника. Целест успел обойти пол-Цитадели, за ужином наткнуться на неизбежных Тао и Ависа — они куда-то запропастились в клубе, но вернулись довольными, отвертеться от расспросов, выкурить полпачки сигарет, пытаясь сложить из сиренево-серого дыма портрет Верберы (она тоже знает? Эл рассказала ей? что она делает сейчас?), и теперь ждать рядом.
«Найти, что ли, кого-нибудь… нет, не Ависа, к чертям эту парочку… Спросить, как долго мистики восстанавливаются?»
Целест потоптался на потертом половике около входа, зашнуровал кеды и вновь развязал узлы.
Рони сел на кровати, вытянув руки вперед, будто подражая вампирам из дурацких древних фильмов.
— Эй? — Целест коснулся дверной ручки. Бояться или радоваться? Все нормально или… или нет?
— Нормально. Только не… не кричи, — Рони принялся массировать глаза, надбровные дуги и лоб. Он словно страдал от похмелья. Целест облегченно засмеялся. Рядом с кроватью на тумбочке стоял графин и валялось несколько пластиковых стаканов. Целест протянул напарнику воду, тот жадно выхлебал до дна.
— Чего на тебя нашло в «Вельвете»?
— Ресурс. Я был… прозрачным. — Рони смял пластиковый стаканчик. Хрупкий треск напомнил о раздавленных жуках; это был неприятный, омерзительный звук, Целеста передернуло.
— Прозрачным?
Он сел рядом.
— Да. Элоиза… — губы Рони дернулись, — ты ведь знаешь, что я…
«Влюблен с первого взгляда? Знаю. Последняя винди-карская шавка догадалась бы».
Он кивнул. Наполнил водой еще один стакан и пронаблюдал, как его постигла судьба первого; раздавленный пластик наслаивался на кровати, словно скелеты микроскопических организмов на дне рек — тех, что миллиардами оседают, а потом меняют течение. Пластиковые стаканчики — такая маленькая смерть.
