Рони тихонько ойкнул. Будто щенок, которого пнули грубым сапогом.
Декстра вновь оскалилась. Огненная Тигрица, таково было ее прозвище, и она приготовилась грызть глотку. Целест невольно тронул собственный кадык.
— Рыжий. А ну, собери этому зануде очки.
Целест даже пикнуть не успел насчет «нейтрасети», недостатка ресурса, да и этих дурацких осколков много, как их собрать в цельное стекло — никакого магнетизма (неважный каламбур) не хватит.
Он подчинился. Очки — тоже.
Декстра помахала очками перед носом Горация:
— Как вам? Магнитами такого уровня не разбрасываются, господин теоретик.
— Она права. И я поручусь за Иеронима Тарка, — добавил главный мистик и, видимо считая свою фразу точкой в разговоре, сорокаведерной бочкой выкатился из камеры. Целест по-рыбьи хлопнул ртом и некстати отметил, что впервые слышит семейное имя Рони. Как-то не называл, а спросить в голову не приходило…
Гораций сжал кулаки.
— Господин Флоренц, а вы на чьей стороне?
— Как ученый, я могу подтвердить проявленный дар у обоих, — начал Флоренц, и теоретик, не признав поражения, ретировался вслед за Винсентом. Декстра расхохоталась, смех ее напоминал скрежет ножей друг о друга.
— Ну и цирк. Ребята, надеюсь вам понравилось, — пламя на ее голове изогнулось указателем на дверь. — Но теперь все в порядке. С сегодняшнего дня вы — элита Магнитов… Флоренц, пнешь зануду, чтобы выписал пропуски?
— …А потом ржали уже мы. Рони, ты тоже. Не отмазывайся!
— Нервное. Я тогда впервые ощутил ресурс Винсента. Будто… — Рони задумался, и щелкнул пальцами, будто порываясь забрать у Целеста сигарету, — …платяной шкаф на спину поставили.
Они часто вспоминали события почти пятилетней — юбилей в ноябре — давности. «Брачная ночь», перевод с нижней ступени Магнитов на высшую — единым рывком, словно на крыльях взлетели. Знакомство.
«С Вербеной». — И в зеленых глазах Целеста вспыхивали лунные блики.
«С Элоизой». — И Рони сглатывал ванильно-медовую слюну.
В Лилейном сквере лилий не росло, зато процеживали прохладные уже солнечные лучи вязы, клены и каштаны с побурелыми «свечами» и разлапистыми листьями. Солнечные пятна поблескивали на траве, узких уютных тропинках и крышах маленьких кафе горстями золотых. Солнце подкидывало монетку-другую и Целесту, отчего волосы его загорались пламенем, не хуже, чем у Декстры. А Рони неизменно жмурился. Он не любил слишком яркого света.
Неподалеку шелестел древний Дунай — когда-то, читал Целест, до эпидемии, река была грязной, промышленной. Теперь Виндикар берег ее; вредные производства и ядовитые фабрики стыдливо, словно мусор под ковер, прятались в Пределах.
