— Она такая… — протянул зачарованно Целест. Он обернулся к напарнику: — Рони, что скажешь?
Тот молчал, улыбался своей странной, чужеродной улыбкой. Компания контрабандистов во главе с Пиратом аплодировала и шумела более всех, Клык жевал губами и причмокивал, а Лысый вывалил целую пригоршню монет на стол — для «клоуна» и танцовщицы.
— Рони! Тебе не понравилось? — Кажется, Целест готов был драться.
— Она… воплощенная, — сказал Рони, и закусил губу.
Странный комплимент, однако Целест собирался ковать железо, пока горячо: то бишь пообщаться с танцовщицей лично. Он сгреб монеты на поднос «клоуна»:
— Господин! Мы с другом навеки сражены прекрасным танцем! Нельзя ли поговорить с танцовщицей, а, господин?
Строгий «клоун» выпрямился, хотя до того почтительно кланялся всем и каждому:
— Моя дочь не проститутка.
— Что вы, господин! Она ведь ребенок совсем, как мог я подумать такое? Я просто хочу, — и Целест вынул из кармана заколку-цветок, — подарить ей это лично…
Клоун оценивающе посмотрел — не на безделушку, на Целеста. Потом на Рони, который по-прежнему улыбался.
— Хорошо. Идите за мной.
— Благодарю, господин. — Целест кинулся за отцом танцовщицы, забыв попрощаться с контрабандистами. Рони нерешительно махнул им напоследок.
— Зови меня Пеней.
— А ваша дочь, стало быть, Дафна? Танец напомнил мне именно этот миф…
Мужчина остановился у входа: девочка уже покинула притон. Он испытующе воззрился на обоих парней, будто размышляя: откуда клиент Кривоногого Джо знает античный миф, потом как-то криво, одной стороной рта, ухмыльнулся:
— Нет. Вербена. Ее имя — Вербена.
Танцовщица ждала на улице. Она успела переодеться
в поношенные брюки из грубой ткани и растянутый серый свитер, из воротника торчали ключицы, сейчас — в свете горящих мусорных баков и среди гомона толпы Пестрого Квартала — всякое чародейство исчезло. Обыкновенный угловатый подросток с парой маленьких прыщиков на подбородке.
«Совсем ребенок».
— Вот, дочка, — проговорил «клоун», — к тебе поклонники. Поболтай-ка с ними, а я кружку пива пропущу, в горле пересохло…
Попутно Целесту и Рони продемонстрировали кулак. Мол, только троньте. Целест пантомимой изобразил агнца божьего, и Пеней вернулся в бар.
— Здорово танцуешь, Вербена, — сказал Целест. Девчонка подсчитывала медяки, закрываясь от проходящих мимо людей, словно готовая броситься и вцепиться в глотку любому, кто сократит расстояние до трех шагов. Она хмыкнула, полуоглянулась в сторону нежданного «фаната».
